Лошади в океане (стихотворения). Борис Слуцкий

нас закон.

      Оно звучало в памяти,

      как эхо давнего спора,

      и кто его знает, кончен

      или не кончен он?

      Рука

      Студенты жили в комнате, похожей

      На блин,

                      но именуемой «Луной».

      А в это время, словно дрожь по коже,

      По городу ходил тридцать седьмой.

      В кино ходили, лекции записывали

      И наслаждались бытом и трудом,

      А рядышком имущество описывали

      И поздней ночью вламывались в дом.

      Я изучал древнейшие истории,

      Столетия меча или огня

      И наблюдал события, которые

      Шли, словно дрожь по коже, вдоль меня.

      «Луна» спала. Все девять черных коек,

      Стоявших по окружности стены.

      Все девять коек, у одной из коих

      Дела и миги были сочтены.

      И вот вошел Доценко – комендант,

      А за Доценко – двое неизвестных.

      Вот этих самых – малых честных —

      Мы поняли немедля по мордам.

      Свет не зажгли. Светили фонарем.

      Фонариком ручным, довольно бледным.

      Всем девяти светили в лица, бедным.

      Я спал на третьей, слева от дверей,

      А на четвертой слева – англичанин.

      Студент, известный вежливым молчаньем

      И – нацией. Не русский, не еврей,

      Нe белорус. Единственный британец.

      Мы были все уверены – за ним.

      И вот фонарик совершил свой танец,

      И вот мы услыхали: «Гражданин».

      Но больше мне запомнилась – рука.

      На спинку койки ею опирался

      Тот, что над англичанином старался.

      От мышц натренированных крепка,

      Бессовестная, круглая и белая.

      Как лунный луч на той руке играл,

      Пока по койкам мы лежали, бедные,

      И англичанин вещи собирал.

      Идеалисты в тундре

      Философов высылали

      Вагонами, эшелонами,

      А после их поселяли

      Между лесами зелеными,

      А после ими чернили

      Тундру – белы снега,

      А после их заметала

      Тундра, а также – пурга.

      Философы – идеалисты:

      Туберкулез, пенсне, —

      Но как перспективы мглисты,

      Не различишь, как во сне.

      Томисты, гегельянцы,

      Платоники и т. д.,

      А рядом – преторианцы

      С наганами и тэтэ.

      Былая жизнь, как чарка,

      Выпитая до дна,

      А рядом – вышка, овчарка.

      А смерть – у всех одна.

      Приготовлением к гибели

      Жизнь

                   кто-то из них назвал.

      Эту мысль не выбили

      Из них

                  барак и подвал.

      Не выбили – подтвердили:

      Назвавший был не дурак.

      Философы осветили

      Густой заполярный мрак.

      Они были мыслью тундры.

      От голоданья легки,

      Величественные, как туры,

      Небритые, как босяки,

      Торжественные, как монахи,

      Плоские, как блины,

      Но