Проект «О». Филипп Горбунов

пейзажами средней полосы, украшавшими коридор второго этажа по обе стороны. «Галерея», – подумал Кукушкин.

      Григорий остановился перед дверью с табличкой «Миркин Егор Иоаннович. Замдиректора фонда по работе с общественностью». Охранник постучал и, не дождавшись ответа, деликатно просунул голову в образовавшуюся щель.

      – Утро доброе, Егор Иоаныч. Тут к вам человек из Ленинска. Учёный. Говорит – звонили.

      – Ах да, запускай! – донеслось из кабинета.

      Григорий вежливо отошёл в сторонку, пропуская Валерия Степановича. Профессор вошёл в кабинет, обстановка которого была довольно спартанской. В правом углу старый обшарпанный сейф, в левом – потёртая шинель на вешалке. Перед окном большой старинный стол в вензелях; на нём кнопочный телефон, перекидной календарик с какими-то каракулями, пара карандашей да мутный гранёный стакан. На стене у окна портрет президента и увядшее чёрно-белое фото Николая Второго. Замыкала сей «святой треугольник» нижняя его вершина в лице хозяина кабинета Миркина, в этом деловом костюме цвета мокрого асфальта больше походящего на предпринимателя средней руки, нежели на человека, занимающегося благотворительностью.

      Егор Иоаннович был полноватым человеком с одутловатым землисто-желтоватым лицом почечника, свинцовым взглядом внимательных глаз, с жидкими седыми волосами и мелкими усиками на белогвардейский манер. Тонкие сухие губы говорили о расчётливости и некотором хладнокровии, прямая осанка и эта шинель на вешалке выдавали в нём бывшего военного. Егор Иоаннович нежно поглаживал своей сытой, холёной рукой дремлющего прямо на столе мейн-куна. Пальцы хозяина кабинета тонули в шерсти кота. На безымянном богато поблёскивала массивная печатка с инициалами. «Как у таксиста», – заметил про себя профессор. Увидев Кукушкина, Миркин тускло улыбнулся. Взгляд его при этом оставался таким же твёрдым и немигающим.

      – Зд’авствуйте, п’офессо»! – приветствовал гостя Егор Иоаннович. Миркин, оказывается, немного картавил. – Начальство п’едуп’едило о вашем п’иезде. П’исаживайтесь.

      Кукушкин улыбнулся и пожал руку Миркину.

      – Чай, кофе? – предложил радушный хозяин.

      – Нет, благодарю.

      – Может, чего пок’епче? – подмигнул Егор Иоаннович.

      – Спасибо, я не пью.

      – А что так? Се’дце?

      – Нет, просто не пью.

      – Ну а я, с вашего позволения… – и Миркин, аккуратно переложив спящего кота на подоконник, распахнул сейф, достал оттуда единственное его содержимое в виде бутылки виски, мощно дунул в стакан и ловким отработанным движением плеснул граммов сто светло-жёлтого огня. Лихо опрокинул, выдохнул и расцвёл, примешав к бледной охре лица немного алого. Свинец в глазах подёрнулся теплотой.

      – Так вы из Ленинска? – оживился Егор Иоаннович.

      – Именно.

      – Бывал там. П’ек’асный го’од! С’едняя полоса, бе’ёзки, д’евне-«усское зодчество…

      – В Ленинске всего два храма пока, – уточнил Кукушкин.

      – Зато воздух