Проект «О». Филипп Горбунов

парень, – микробиолог, кандидат.

      – Так мы с вами коллеги?! – обрадовался профессор. – Очень приятно! Кукушкин Валерий Степанович, биолог, доктор наук.

      Знакомцы пожали друг другу руки. Найдя «товарища по оружию», Кукушкин несказанно обрадовался и минут двадцать кряду рассказывал о себе, своём славном НИИ и сонме оригинальных идей, что роятся в беспокойной его голове, не касаясь, однако, Проекта «О». Собеседник на это только вежливо кивал. Окончив свой увлечённый спич, профессор извинился перед Решетовым за этот поток сознания и спросил:

      – Вы москвич, Игорь?

      – Нет, я питерский, но в Москве уже пять лет…

      – Вот оно что! Угу… Постойте, но вы сказали, что у патриарха не первый раз? Что-то не так?

      – Да всё не так…

      Решетов нахмурился.

      – Видите ли, Валерий Степанович, то, чем мы сейчас занимаемся, – можно сказать, дело всей моей жизни… А эти… веруны губят наш проект на корню!..

      – Да что вы! – воскликнул профессор.

      – Пусть вас не коробит мой пафос, профессор, но я стараюсь быть с вами искренним, потому что… потому что я почему-то доверяю вам…

      Кукушкин зарделся.

      – Если бы вы знали, Валерий Степанович, как я измучился за эти годы!.. – у Решетова загуляли желваки, взор помутнел. Он опустил голову и заговорил глухо: – Я дьявольски устал от их непрошибаемого идиотизма, от этой тупой бюрократии, от ереси этой!.. И вот теперь до кучи это постановление…

      – Да уж, я уже имел счастье ознакомиться сегодня… Настоящий перл! – вздохнул профессор. – У вас тоже из-за этого неприятности?

      На губах Решетова замерцала печальная улыбка. Он достал из своего старенького пальто бумажник и вынул фото миловидной большелобой девушки с зелёными глазами и дивной нежной улыбкой. Она была как две капли воды похожа на собеседника Валерия Степановича. Кукушкин сразу всё понял.

      – Сестра?

      – Красавица, правда? – блеснул какой-то иной, светлой улыбкой Игорь.

      – Да, удивительная девушка.

      – Оленька… – с необычайной нежностью произнёс Решетов, – Мы с ней погодки. Я старший. Наши родители развелись, когда мы ещё в школе учились. Жили весело в коммуналке на Народной улице… А потом отец нашёл другую, с квартирой, и мы остались с матерью. Она тяжело переживала его измену. Соседка «помогала» справиться с хандрой «проверенным способом». Мать начала пить. Сгорела за три года, превратилась в старуху… Ей было 38… Нас с Олей бабка взяла, она и на ноги поставила, дала образование. У самой пенсия три копейки и обноски, а она всё нам отдавала! Носки вязала на продажу, свитера. Торговала у метро. А какие пироги пекла! М-м-м… Вообще мастерица была, каких мало. Святая женщина, что тут говорить! Ну вот. Жили нормально. Как все. Помогали друг другу. Я после школы в институт поступил, и началась совсем другая жизнь – яркая, интересная, хотя и трудная… Сторожем ночным подрабатывал, курсовики за деньги писал, потом был научным консультантом. Короче говоря, крутился,