Две недели на соблазнение. Сара Маклейн

ее.

      – Нет, они не правы!

      – Разве? – Джулиана бросила на подругу мимолетный взгляд, отметив широко раскрытые голубые глаза, делавшие ее безупречным образчиком английской женственности. – Конечно же, они правы. Я не такая, как вы. И никогда такой не стану.

      – Благодари Бога за это, – сказала Марианна. – Хватит и тех, что есть. Я, например, счастлива, что в моей жизни наконец появилось… нечто необычное, уникальное.

      Приостановившись на краю танцевального круга, Джулиана повернулась к подруге.

      – Спасибо. – Она постаралась улыбнуться.

      Марианна тоже улыбнулась.

      – Не за что.

      – А теперь найди своего красавца мужа и потанцуй с ним. Ты же не хочешь, чтобы сплетники трепали языками о ваших отношениях.

      – Пусть себе треплют.

      Губы Джулианы изогнулись в усмешке.

      – Говоришь как герцогиня.

      Марианна снова улыбнулась.

      – Мое положение все же имеет некоторые плюсы…

      – Иди же, – сказала Джулиана.

      – Ты уверена, что с тобой все хорошо?

      – Абсолютно. Просто хочу немножко подышать свежим воздухом. Ты же знаешь, как я не выношу жары и духоты в этих бальных залах.

      – Будь осторожна, – посоветовала Марианна, бросив нервный взгляд на двери. – Не заблудись.

      – Мне оставить след из камушков?

      – Неплохая идея.

      – Пока, Мари.

      Марианна упорхнула, и ее мерцающее голубое платье почти сразу же исчезло в толпе гостей.

      Джулиана несколько минут понаблюдала за танцующими парами, кружившими и приседавшими в быстром контрдансе. Она не могла удержаться, чтобы не сравнить себя с женщинами, мелькающими перед ней в своих прелестных платьях пастельных цветов; у всех у них были идеально прямые спины и невыразительные лица, и все они являлись результатом английского воспитания.

      Внезапно она заметила девушку из дамского салона, причем румянец у нее на щеках делал ее более живой, чем Джулиане показалось вначале. Уголки губ ее были приподняты в натренированной, судя по всему, улыбке – не слишком сияющей, так как не следовало казаться развязной, но и не слишком тусклой, так как следовало все же понравиться кавалерам. Эта девушка выглядела сочной виноградинкой, созревшей для того, чтобы ее сорвали. И танцевала Виноградинка… с герцогом Лейтоном. Кружа и лавируя, они приближались к Джулиане, а та раз за разом мысленно повторяла: «Они не подходят друг другу, не подходят…»

      И дело не только в том, как они выглядели. Просто у них не было ничего общего, кроме похожих золотистых волос. Она была несколько простовата: лицо чересчур круглое, глаза слишком светлые, а губы совсем не идеальной формы. Разница же в росте и телосложении казалась разительной: он был выше шести футов, а она – маленькая и хрупкая, едва достающая макушкой ему до груди. Хотя ему, вероятно, нравилось иметь рядом такую маленькую женщину, которую можно привести в движение щелчком пальца…

      Но они не подходили друг другу и в другом отношении. Виноградинка получала удовольствие