Жизнь после жизни. Кейт Аткинсон

Сильви знакомым, хотя на самом деле он спешным порядком пересек Ла-Манш только для того, чтобы вырвать свою беспутную младшую сестрицу из лап женатого мужчины, с которым та сбежала в Париж.

      Морис ткнул пальцем в младенческую щечку; новорожденная проснулась и в испуге запищала. Миссис Гловер схватила Мориса за ухо. Сильви содрогнулась, но Морис героически выдержал боль. Сильви решила, как только наберется сил, непременно поговорить с миссис Гловер.

      – Имя придумали? – спросила миссис Гловер.

      – Урсула, – ответила Сильви. – Я назову ее Урсулой. Это означает «медведица».

      Миссис Гловер неопределенно кивнула. У богатых свои причуды. А возьми ее родного сына: собой видный, а зовут без затей – Джордж. «От древнегреческого „земледелец“», – объяснил викарий, который его крестил; Джордж и впрямь трудился на земле в соседнем имении Эттрингем-Холл, как будто имя предопределило его судьбу. Впрочем, миссис Гловер не склонна была размышлять о судьбе. А о древних греках – тем более.

      – Ну, пойду я, – сказала миссис Гловер. – На обед кулебяка будет – вкуснота. А на сладкое – египетский пудинг.

      Сильви понятия не имела, что представляет собой египетский пудинг. Ей на ум приходили только египетские пирамиды.

      – Нам всем подкрепиться нужно, – добавила миссис Гловер.

      – Это верно, – подтвердила Сильви. – Да и Урсулу пора еще разок покормить!

      Ее саму раздосадовал этот незримый восклицательный знак. Непостижимо, но в разговорах с миссис Гловер она часто напускала на себя преувеличенную жизнерадостность, как будто стремилась уравновесить естественный баланс веселости в мире.

      Миссис Гловер невольно содрогнулась, когда из-под кружевного облака пеньюара появились бледные, с голубыми прожилками груди Сильви. Она стала торопливо подталкивать детей к дверям.

      – Кашу кушать, – мрачно скомандовала миссис Гловер.

      – Не иначе как Господь хотел забрать эту крошку обратно, – проговорила некоторое время спустя Бриджет, входя в спальню с чашкой горячего чаю.

      – Мы подверглись испытанию, – ответила Сильви, – которое с честью выдержали.

      – В этот раз – да, – сказала Бриджет.

      Май 1910 года

      – Телеграмма, – объявил Хью, неожиданно появившись в детской и выведя Сильви из приятной дремоты, в которую та погрузилась во время кормления Урсулы.

      Быстро прикрыв грудь, Сильви отозвалась:

      – Телеграмма? Кто-то умер?

      И в самом деле, выражение лица Хью наводило на мысль о трагедии.

      – Из Висбадена.

      – Понятно, – сказала Сильви. – Значит, Иззи родила.

      – Не будь этот прохиндей женат, – начал Хью, – сделал бы мою сестру порядочной женщиной.

      – Порядочной женщиной? – задумчиво протянула Сильви. – Разве такое бывает? – (Она произнесла это вслух?) – А помимо всего прочего, для замужества она слишком молода.

      Хью нахмурился и от этого стал еще привлекательнее.

      – Ей всего лишь на два года меньше, чем было тебе, когда ты стала