Полубрат. Ларс Соби Кристенсен

поджаристой корочкой. Город не спит, хлопочет в теплом дождичке. Ничего не подозревающий Арнольд Нильсен едет обычным утренним маршрутом. Он ставит машину во дворе дома на Грённегатен и пешком доходит до пансиона Коха. Старуха притормозила такси на Парквейен, отсюда ей видно, как он звонит в дверь и скрывается внутри. Она ждет. Ей не к спеху. Таксометр нащелкал баснословную сумму. Но деньги у нее есть. Таксист возит пальцем туда-сюда под носом. Вот с терпением у прабабки беда. Она расплачивается и перебегает на ту сторону к страшненькой двери. Это запасной аэродром Арнольда Нильсена, уверена она, или вообще фикция и декорация. А может, у этого недоделанного мужчинки есть зазноба на стороне. Что бы там ни оказалось, парню придется жарко. Пра звонит в дверь пансиона не сразу, но дверь приоткрывается, и в нее выглядывает разжиревшая тетка с набрякшими веками. – Я к Арнольду Нильсену, – говорит Пра. – Не знаю такого, – отвечает толстуха, кривя лицо. И начинает захлопывать дверь, но Пра собирается покинуть пансион не ранее, чем выполнит свою миссию. Поэтому она ставит ногу на порог, берет тетку за ухо и выкручивает его. – Как вы смеете врать старшим! – шипит она. – Сейчас же покажите мне комнату Нильсена! – Старуху впускают. По крутой лесенке они поднимаются к своего рода стойке – прилавку, где стоит пепельница, доска с двумя ключами и валяется старая газета. Пахнет табаком и слежавшимися матрасами. Рядом, в комнате без окон, трое мужчин играют под пивко в карты. Они стыдливо оглядываются на Пра, но потом возвращаются к оставленным бутылкам, также молча. – Комната пятьсот два, – говорит толстуха, растирая ухо. – Ну и что вы темнили? – мягко спрашивает Пра. – Наши клиенты рассчитывают на полнейшую доверительность, – отвечает та, разлепляя веки. Картежники хмыкают. – Да уж, по всему видать, – буркает старуха. Будет Арнольду Нильсену его доверительность! Она карабкается еще выше, на пятый этаж, и попадает в узкий длинный коридор с высокими окнами по одну руку и дверями по другую. Перед одной стоит пара башмаков. Пра медленно проходит весь коридор и останавливается у номера 502. Сперва она прислушивается и различает в комнате странный шум, он крепчает и нарастает. Она заглядывает в замочную скважину и видит проплывающие тени. Старуха выпрямляется и барабанит в дверь. – Я просил не мешать! – кричит Арнольд Нильсен. – Сколько раз повторять! – Еще разок! – отзывается Пра. В комнате 502 делается тихо, то есть совершенно тихо. Затем дверь открывает Арнольд Нильсен, бледный и растрепанный, и смотрит на нее. – Заходите, – роняет он. Старуха шествует мимо него в комнату и останавливается. Кровать заправлена. По полу разбросан всяческий инструмент. Чертежи и схемы скатаны на столе у окна, занавески на котором задернуты. С торшера снят абажур, и голая лампочка отбрасывает золотой свет во все стороны. Никого больше в комнате нет. Но посреди комнаты высится штатив с пропеллером, похожим на покосившуюся звезду, и приставной лесенкой. Арнольд Нильсен захлопывает дверь. – Ну вот вы и