Полубрат. Ларс Соби Кристенсен

Иди к ним туда, пожалуйста! – Отец подчиняется. Он ужинает за столом капитана. Запивает палтуса в сливочном соусе бутылочкой пива. Громко переговаривается по-американски с какими-то туристами и чокается направо и налево. – У вас какое-то дело на севере? – интересуется капитан. – Да, я еду крестить сына, – отвечает отец. Капитан раскуривает сигарету и косится на руку в перчатке: – А в коробке вы, часом, везете с собой не церковь? – Отец усмехается: – Можно сказать и так, – но никакими подробностями всеобщего любопытства не удостаивает. В день довольно одного правдивого ответа. Ему по вкусу роль человека-загадки, таинственного, с иголочки одетого, болтающего на всех языках. Вот он и наводит тень на ясный день. Подают кофе. Стол ходит ходуном. Блюдца съезжают к краю. Опрокидывается бутылка. Мигают лампы. Капитан недоволен, как пошла беседа. – А ваша супруга не пожелала отобедать с нами? – спрашивает он. – Она не выносит качки, – говорит отец. И в мозгу у него тотчас мелькает мысль, что это уже второй правдивый ответ за ужин. А из двух правд одна часто оказывается лишней, особенно если они сыплются с такой частотой. Лучше б он отоврался, промолчал, хоть нахамил бы. И точно, капитан задумывается. – На борту есть врач, пожалуй, он мог бы осмотреть вашу жену. – В этом нет нужды, – умоляет отец. Но капитан уже бьет в ладоши. – Доктор Паульсен! – кричит он. За столом, в самом углу, изможденный старик, в рубашке с заношенным воротничком, трещиной поперек стекла на очках и двумя пока уцелевшими пуговицами на жилетке медленно оборачивается, отодвигая стул, встает, точно восстает из другой жизни, и выглядывает из-за непрозрачной завесы часов и дней. – Кто? – лепечет он. Капитан машет ему: идите сюда. Отец наклоняет голову. Сколько он ни увещевает себя, страх сковывает его снова, от него не увильнешь, такой он борзый. Этого отец и боялся, и ждал все время: узнавания. Но не так же жалко и позорно обставленного! Он мечтал о триумфе, чтоб у них глаза повылезли на лоб от изумления. Доктор Паульсен подходит к ним, шатаясь на качающемся полу. Останавливается. Капитан манит его ближе: – На борту женщина с грудным младенцем, у нее морская болезнь. Что лучше предпринять в такой ситуации? – Нежданно доктора разбирает хохот. Абсолютно некстати прорезавшийся пьяненький смешок, который начинается хихиканьем непонятно над чем, а заканчивается всегда гоготом над самим собой. Арнольд Нильсен решается поднять глаза. – Вас смешит недуг моей жены? – Доктор закашливается и вытирает влажный рот рукавом. – Скажу вам, господа, что от морской болезни еще никто не умер. Из человеческих невзгод она одна из самых крошечных. И проходит по мере того, как человек приспосабливается к движению корабля. – Арнольд Нильсен надувается заносчивостью. – А не стоит потыкать ее шляпной иголкой в сердце, а? – спрашивает он. Доктор Паульсен выкатывает на него глаза, снимает очки, таращится, наконец возвращает очки на место. – Нет, тогда уж лучше сухари и полстакана вина. – Он кланяется и бредет к своему месту.