Ведьмин Сын. Дурак

передвигаться приходилось по мостикам, будто играя в «пол-это лава», хотя, по существу, играли мы в «весь мир – грязное месиво». От постоянного визга распиливаемых бетонных блоков звенело в ушах. Даже утки свалили куда подальше от излюбленного ими моста, понимая, что скорее получат бетонных крошек взамен привычных хлебных из-за ведущихся на нём работ. В глубине дворов было не проще – весь район трясло в муках перерождения. Снимали заборы, перекраивали парковочные места, а на детской площадке возводили что-то циклопическое, отдававшее дизайном паноптикума.

      Меня это мало заботило – ещё до того, как запели отбойные молотки, освежевывающие плоть улиц, маме вновь стало хуже, и она вновь попала в больницу, где и встречала весну. Я стал нервным и окопался за барной стойкой в заведении, где работала моя длинноногая Тьма, благо оно находилось совсем недалеко от моего дома. Моя мизантропия помножилась на алкоголизм и достигла возможного максимума, я стал агрессивен и несколько раз дрался на улицах просто из-за косых взглядов и неверно выбранных слов, хотя подобное поведение мне несвойственно от слова совсем. Всё же, был момент сброса напряжения, когда мать вернулась домой отпраздновать день рожденья и пару месяцев провела дома, что не могло не радовать. В этот краткий период оставалось только поддерживать слабые огоньки на канделябре вранья, оберегающий мой и её внутренний покой, в те нечастые моменты, когда она не была меланхолично задумчива и могла вынырнуть на поверхность, ясность не приходила, но всё же иногда были разговоры полные тепла, где мы грезили тем, как сейчас она подлечится и снова улетит в степи, а там вдохнув запах полыни и чабреца, ей обязательно станет лучше. В подобные моменты её глаза светились, а мне становилось теплее. Хотя, говоря честно, на мою расшатанную психику это уже влияло не сильно, в определённый момент я достал себя и неравнодушную ко мне даму настолько, что мы снова разбежались, было видно, что общение, идущее сквозь годы, уже откровенно висит на белых нитках, дует на молоко и занимается прочей профанацией собственного существования. На события страны меня не хватало от слова совсем, так что замечал я только прикладные вещи, например, то, как ведутся разговоры об указах монарха по которым всем, от врачей до ученых, жить хорошо, а платёжки, что я встречал дома, говорили мне, что все эти прекрасные события матушка должна была проходить на тридцать семь тысяч с копейками, и это при учёте всех её научных регалий и плеяды учеников. Будто решив, что жить мне слишком приятно и надо бы отрезать у меня лишние полтора часа сна, моя фирма перебралась из центра в то чудное место, которое псевдолиберальный псевдопрезидент распиарил на всю страну почти десяток лет назад, если верить ему, то там должно был быть нано-рай. По факту там оказались несколько футуристичных корпусов, собранных в небольшие кварталы, разбросанных по нано-полю с нано-стройками, по которым ходили нано-таджики в рабочих спецовках, и всему этому великолепию не хватало только нано-коров пасущихся в этом киберраю по-русски.