Ведьмин Сын. Дурак

а они разве не заслонены, на них ведь тоже лежит тень – тень, отброшенная женщиной, не желающей иметь со мной ничего общего.

      Повернувшись к столу, я посмотрел на блокнот, читать то, что ждало дальше, не хотелось, но и бегать от собственной головы – не выход, в этой жизни подобные вещи мне уже достаточно стоили. Решив сжульничать и слегка смазать эмоции, входящие в девственное лоно моего сознания, я направился в соседнюю комнату, мне казалось, что там ещё можно было найти что выпить. К несчастью меня постигло разочарование, всё, что валялось вокруг моего стола, было опустошённо и безынтересно, как, по оценке многих людей, и моя жизнь. На кухню я вернулся в смурном состоянии, решив, что если выпить не судьба, надо хотя бы поесть. Я полез в морозилку, к моему удивлению, там обнаружилась бутылка водки – странно, не помню, чтобы её покупал. Но, как известно, дарёных коней по дантистам не таскают. Я свернул крышку и глотнул из горла, водка была хорошей, то есть не имела вкуса совсем, просто холодный обжигающий шар прокатился по пищеводу. Взяв бутылку, я двинулся к столу, гадая какие кусочки я забыл, что было перед похоронами, что было на похоронах, что там вообще было?

      Иронично, мне стало лучше, как только я сбежал из дому.

      Сижу в баре, разглядывая рокс с белым русским, завтра я, наконец, увижу её в последний раз. Дома большой горный лев с голубыми как небо глазами в вербальном вольере производил экзорцизм над питерской птицей неустановленного вида… завтра всё начнется утром.

      А сейчас молодой певец оперы, скрючившись над своим шотом, предлагает мне написать сценарий сказки про борщевик. От забавности ситуации сводит зубы.

      Я еду в машине, к ноге прижимается бархатная обивка гроба. По другую сторону салона сидит мой племянник, разглядывая ключ или держатель, которым привинчивают крышку гроба. Молчим.

      За окном мелькают улицы, а я всё думаю, что когда вошёл первым в тёмненькое помещение морга и подошёл к гробу, подумал, что это лежит чужая покойница, а наша очередь ещё не пришла. Я её не узнал. Тусклый свет, неуместный макияж, слегка съехавшая челюсть, дурацкий платок… я её не узнал…

      Я рассматривал помятый одуванчик, торчащий в гордом одиночестве из трещины между плитками, когда меня позвали. Люди меня не тревожили, сразу после принесения сожалений и приветствий отступали, понимание – это приятно. А тут дёрнули – пришлось идти вместе с агентом, человеком сухого лица и профессиональной скорби, в небольшое зданьице неподалеку. Я был там уже несколько раз в прошлые годы – быстрое оформление бумаг и покупка урны.

      За дверью всё переменилось – странно, когда это крематории стали подрезать дизайн у банков. Турникеты, номерок в электронной очереди, белый зал с полузакрытым кубовидными ячейками, какой-то дурацкий лепет служительницы, касающийся модельного ряда… шоурум, всё, что стоит на полках – мерзкая безвкусица, взял что-то, на что можно было смотреть без внутреннего содрогания, лишь бы побыстрее выйти…

      Я стоял в большом