Булочник и Весна. Ольга Покровская

перенесёшь? – изумилась Майя. – Не надо! Ни в коем случае!

      На миг я закрыл глаза.

      – Кому не надо? Тебе? А не помнишь ли ты, с чего начиналось моё крушение? Не с наших ли общих фантазий? Райский сад, райский дом, миленькое заведение с дивным запахом хлеба! Хочешь сказать, у тебя есть право не взглянуть на плоды усилий? Ну уж нет! Слушай меня внимательно: если ты не приедешь завтра, если твой чёртов доктор посмеет тебя удержать…

      Я кипел, не стесняясь зрителей, не стесняясь даже и Лизки. В какую-то секунду во мне вспыхнула мысль – воспользоваться Майиным замешательством и, швырнув обеих девиц в машину, умчать!

      Но и тут – разочарование. Выплеснув большую часть горечи, я увидел, что замешательства нет и в помине. Майя слушала меня с умеренным сочувствием, чуть сдвинув лёгкие брови. Мои вопли не имели над ней прежней власти – броня счастья крепка. Когда я добушевал, она сказала участливо, почти нежно:

      – Костя, мы приедем обязательно. Но только не завтра, – и коснулась моего плеча. – Сразу, как вернёмся, обещаю тебе. Ты иди пока. А то нам уезжать. Мы сейчас уже поедем… – и она с тревогой посмотрела в дальний край двора.

      Я проследил её взгляд – на дворовой стоянке парковалась зелёная «нива».

      – Пока! Потом созвонимся, ладно? – с натугой вскинув на плечо сумку, Майя взяла Лизу за руку и потянула за собой к машине.

      Ну а чего ты ждал? Тебе же сказано – едут в отпуск! Устремляясь за Майей, трепещут Лизины бабочки – моя дочь шагает вполоборота. Натянута ручонка, связывающая её с мамой. Натянут взгляд, связывающий её со мной. Моя грудная клетка ритмично вздрагивает, готовясь выпустить сердце на волю: пусть летает, не обременённое мной!

      А вот и кульминация: из машины выходит Кирилл – герой моего горя. Поприветствуем победителя и смиренно покинем двор?

      Как в невесомости, я качнулся за Майей и, набирая ход, почувствовал токи прибывающих сил. Нет, ребята, это не жизнь! Будем резать её и править!

      В три шага настигнув Майю, я сдёрнул сумку с её плеча. Она вцепилась было в лямку, но не смогла удержать и выпустила. На её лице прорезалось страдание.

      – Кирилл, уйди! – крикнула она, страшно на него замахав. – Уйди! Сядь в машину!

      – Ты ещё скажи – «запрись»! Что ж ты думаешь, я из машины его не выкурю? – улыбнулся я, перехватывая поудобнее сумку, и вместе с ношей двинулся к «ниве».

      Кирилл пошёл мне навстречу. Его походка была лёгкой и какой-то радостной – как будто он и сам давно хотел поговорить, только не предоставлялось случая.

      Мы сошлись. Я скинул сумку с плеча и, перемигнувшись с напуганной Лизой, кивнул Кириллу на рощицу, отделённую от двора низкой оградой. Он сделал знак Майе: останьтесь тут! – и первым, не оглядываясь на меня, пошёл в указанном направлении. Снова я отметил про себя его неширокие плечи, прямой и печальный силуэт. Майя побежала было за нами, восклицая что-то про булочную, но вскоре отстала.

      Кирилл сел на бортик ограды, и, уперев ладони в колени, посмотрел под ноги, на истоптанную траву. Роща за его спиной уже начала впитывать сумерки. Откуда-то