Я тебя слышу, или Дивертисменты жизни. Денис Киселёв

на кухне – и пойдём вместе к остальным. Доставка обеда ориентировочно только в Перми, а мы ещё отсюда не тронулись. Вещи он прихватит. Хорошо, что всё прошло гладко.

      – Товарищ старший прапорщик! Кухонный расчёт, приданный для сопровождения в/ч 83278 в пути следования, в соответствии с командировочным удостоверением номер 29 для несения службы заступил! Командир отделения ефрейтор Асланбеков, – подписав акт, отрапортовался командир новых поваров.

      Конечно же, Гриня не стал закладывать предыдущую смену, так как, несмотря на внешнюю строгость и даже суровость, был человеком по жизни добрым и справедливым. Напротив, пожал каждому руку, пожелал счастливой службы и отпустил восвояси. «Хорошо, что всё прошло гладко», – так же, как и Сёма, подумал он.

      И тут произошло непредвиденное! Командир прежних поваров, спрыгнув последним из своих из теплушки, достал принесённую сменщиками рацию. И бодро сообщил, видимо, в комендатуру, о том, что он сменился.

      Видимо, после этого какие-то колёсики непонятной железнодорожно-военной машины повернулись и… ПОЕЗД ТРОНУЛСЯ!

      Начало медленного отправления эшелона стало неожиданностью для всех его обитателей. Физкультурники запрыгивали в вагоны, не считаясь с размещением. Офицеры – в солдатский, солдаты – в офицерский. Но, в конечном счёте, все оказались на своих местах. Говорят, позже Дзагоев вызывал машиниста и чуть башку ему не снёс, мало того, ещё и рапорт накатал его начальству.

      Про Гриню с Семёном никто даже не вспомнил, так как все были уверены, что они в теплушке занимаются обеспечением личного состава питанием, и втайне завидовали их классическому положению подальше от начальства, поближе к кухне.

      Гриня сел за разделочный стол и, обняв морщинистую голову своими огромными мозолистыми лапами, стал перебирать все возможные варианты развития событий.

      В самом незавидном положении оказался Семён. Судите сами. Один. Зимой. На открытой платформе набирающего скорость поезда. Без верхней одежды или хотя бы шапки. Притом, как уже говорилось, специфика военного эшелона в том, что неизвестно когда, где и на сколько он остановится. На эту специфику и уповал Семён. Может быть, поезд остановится так же внезапно, как и поехал? Тогда и минуты будет достаточно, чтобы Сёма спрыгнул с платформы и постучался в дверь теплушки. Но без этого, то есть без остановки, попасть в теплушку, а тем более в вагоны, не было никакой возможности. Даже если представить невероятное. Например, Семёну удалось бы, рискуя упасть под колёса, по сцепке дойти до теплушки. Но это не обычный пассажирский вагон, и у него не было дверей по торцам, а только сдвигающиеся двери-ворота по бокам. Как в фильмах про войну. Вероятность пройти через семь сцепок по платформам до вагонов и не сорваться – это, как говорят математики, стремится к нулю. Оставалось одно – ждать.

      Гриня, наконец выйдя из ступора, на глазах удивлённых поваров немного сдвинул дверь теплушки. Через образовавшуюся щель ворвался ледяной воздух. Не испугавшись менингита, Гриня