Я тебя слышу, или Дивертисменты жизни. Денис Киселёв

Сёма.

      – Не кипятитесь, товарищ старший прапорщик. Когда узнаете, что я надыбал, сами побежите моим гонцом быстрее ветра, – спокойно сказал улыбающийся Семён, всем своим видом излучая уверенность. Потом так же спокойно, чётко и по-военному рассказал Грине свои соображения и передал разговор с дедом Аркашей.

      Курить уже не хотелось, но Гриня попросил сигарету. Семёну пришлось открыть новую пачку «Памира» и автоматически присоединиться самому. «Вот, блин, пагубная привычка. Дембельнусь – брошу», – подумал он.

      Гриня, выслушав Семёна и покурив на халяву, действительно убежал быстрее ветра в тепловоз. Через десять минут договорились встретиться здесь же, в тамбуре второго вагона, всей группой. Времени, как оказалось, было в обрез.

      Гриня вернулся довольный, с какими-то листочками в руках. Все были в сборе и уже вкратце проинструктированы Семёном. Снова закурили.

      – План такой, – приосанился Гриня. – Сейчас мы все подписываем изменённый график дежурств и с этого же момента считаемся в наряде. Виноградский – с прошлого дня дежурный по кухне. Я – дежурный по первому вагону. Дневальные при мне Пиликин и Ромодановский. Старший сержант Григорьев – дежурный по второму вагону. Дневальные: Урусбаев и Виноградский. Второй, конечно, когда отоспится от предыдущего наряда. Я подписал новый распорядок дня личного состава на время следования на полигон. Не буду углубляться в детали, но завтрак возвращён на семь утра (как в полку). Из чего следует, что при первой же остановке мы обязаны обеспечить личный состав питанием с полевой кухни (то есть из теплушки).

      В Кирове все сломя голову мчимся в теплушку, берём всё, что найдём из остатков сухпая и вообще из съестного. Потом Пиликин, Ромодановский и Урусбаев с найденным возвращаются по вагонам. Устраивают мощную суету вокруг ящиков у тэнов. Всем должно быть понятно, что там еда. Выполнив первую часть задания и разведав обстановку, опять все мухой в теплушку. Равномерно распределяем оставшуюся после попойки водку и спокойно, присыпав сверху едой, трое вышеперечисленных перетаскивают свою часть в те же ящики. Виноградского забираем тоже, предварительно тоже дав ему в руки какую-нибудь жрачку. Если кто-нибудь палит вас по дороге или в вагоне, спокойно отвечаете, что старший прапорщик Гринчук изъял вещдок у напившихся поваров, которых, видимо, будет сдавать в комендатуру в Перми, а пока вместе с Григорьевым останется в пищеблоке обеспечивать сохранность имущества. Да и добавить, что тем, кто дотронется до вещдоков, Гриня лично обещал трое суток ареста. Если палят только Виноградского, то он знает только, что нёс жрачку, остальное валим всё на поваров. Если никого не палят, значит мы с Григорьевым остались в теплушке до Перми, чтобы обеспечить к обеду горячее питание. Поваров придётся действительно сдать. И это справедливо. Я никогда не поверю, что Виноградский пьёт один. А то, что он не пьёт сейчас, так это вообще невероятно. Иначе зачем он туда попёрся? Итак, далее… Если никого не палят, то по-тихому укладываете Виноградского спать, докладываете, что мы остались для обеспечения обеда, а сами