«Откровения о…» Книга 4. Верность. Стася Андриевская

грубоватыми манерами. Я же так не хотела. Мне нравилось украшать себя и быть женственной. И я предпочитала перетерпеть день на неудобных каблуках и иметь у себя в студии и в машине сменные балетки на плоском ходу, чем и в пир, и в мир ходить в  одних и тех же полуспортивных мокасинах.

      У поворота в сектор частного бизнеса невольно замедлила шаг. Решительность стремительно испарялась.

      Логистическая компания Трайбера занимала офис похожий на огромную квартиру: за стильными, графитно-серыми раздвижными дверями с золотой вывеской, располагался светлый холл с ресепшн, шесть отдельных кабинетов, большой конференц-зал и не менее просторная приёмная с кабинетом генерального. Здесь меня знали, приветливо салютовали и бросали дежурное «Как дела?», а я кивала и улыбалась в ответ, изо всех сил стараясь унять дрожь в коленях, от которой так и норовили подвернуться щиколотки.

      В приёмной сидела Анна. Ну естественно. Кто же ещё? Мы обменялись натянутыми улыбками.

      – Я могу пройти? – спросила я.

      – Сейчас уточню, – сухо ответила она, и сняла трубку селектора.

      Я смотрела, как она хлопает белёсыми ресницами, ожидая, пока Ник ответит, и думала о том, что жизнь странная штука. Когда-то я не знала, как мне соперничать с изысканной Боярской, просто не умела ещё подать себя правильно… А теперь не понимаю, что противопоставить блёклой Анне. Перестать ухаживать за собой, ограничившись базовой гигиеной и модой унисекс?

      – Фрау Трайбер, – вывела меня из задумчивости Анна, – герр директор готов вас принять.

      Николос сначала закончил подписывать стопку бумаг и только потом поднял взгляд на меня:

      – Слушаю.

      Ни здравствуй, ни хотя бы дежурного приветственного кивка. А ведь с момента конфликта, глупого какого-то, возникшего на пустом месте, прошла уже неделя. Последние годы мы с ним и так-то больше походили на деловых партнёров, чем на супругов, а теперь и вовсе – на воинствующих конкурентов. Хотя казалось бы, ну причём здесь внешняя политика и наша семья, да?

      …Острый кризис начался чуть меньше месяца назад – спустя несколько дней после того, как вооружённые силы Российской Федерации якобы вторглись на территорию Грузии. Я тогда об этом ещё даже не знала. Не знало и подавляющее большинство граждан Германии. Жизнь просто шла своим чередом, телевидение эту тему не муссировало – по всем каналам тогда в основном обсуждали текущие Олимпийские игры. Да и небо на землю не упало. И только Николос, следящий за геополитикой, стал вдруг вспыльчивым и нетерпимым. Ко мне. Господи, ну какой бред! Как будто это я послала те войска!

      Первый раз он вспылил, когда однажды утром я, безо всякой задней мысли, заговорила с Алексом на русском. Кстати, вспылил – это ещё мягко сказано. Ведь это на людях Ник был неизменно очень сдержанным и деликатным, но дома… Мог орать, чеканя и без того грубые немецкие согласные так, что, казалось, стены резонируют. А мог и запустить, не глядя, тем, что попалось под руку. Не в меня и не в Алекса, слава богу, но всё равно бывало