Камея из Ватикана. Татьяна Устинова

такое удумать – всю державу на карантин запереть! Все позакрывали, всюду замки понавесили! Мужики от безделья перепились все, бабы по улицам с синяками ходят, ребятня в хулиганизм подалась! – Он так и сказал «хулиганизм». – А вам, московским, все мало! Теперь, знамо дело, Лидушку прикончили!

      – А если на самом деле прикончили? – тихо и упрямо спросила Тонечка.

      Майор Мурзин Николай Петрович приподнялся со своего места, оперся ладонями-подушками о стол и перегнулся к посетительнице.

      – А это уж наше дело, – тоже тихо проговорил он. – Москва нам тут не указ. Сказано, не мути воду. Ступайте, бабы, по домам. Или, ежели вам заняться нечем, за упокой души свечку поставьте, самое бабье дело!

      – Как зовут племянницу Лидии Ивановны?

      – Знать не знаю и не желаю.

      – Где она живет? В Москве?

      Тут Николай Петрович радостно осклабился и сложил из своих пальцев пухлую фигу.

      – Во! Видала? Сами-то они с Москвы, а племянница с Твери ездила!

      – Адрес у вас есть? Племянницы?

      – Сроду не было. – Николай Петрович опять по-кабаньи пырнул носом. – Сказано, не лезь не в свое дело! Не расхлебаешься потом с тобой!.. И… давайте двигайте отсюда! Время уж к обеду!

      – Старшему лейтенанту Котейко скажите, что мы его искали, – угрюмо попросила Тонечка. – Пойдем, Саш.

      – Это я уж расстараюсь, – пообещал Николай Петрович. – Это ж прям новость номер один, что вы его искали! Щас я прям за руль и до лесу, где у них пикет выставлен!

      Тонечка и Саша одна за другой вышли на улицу и остановились у лавочки, на которой все играл с телефоном весельчак Ленька.

      Он не обратил на них никакого внимания, они его больше не интересовали.

      – Да уж, – сказала наконец Тонечка. – Никто тут нам помогать особенно не расположен.

      – А ты все-таки думаешь, что нам нужна помощь?

      – Нужно родственников найти, Саш, – Тонечка вздохнула. – Даже если я все придумала и Лидия Ивановна сама по себе умерла, как-то не по-людски выходит. Кто ее похоронит, где? А родственники, оказывается, есть.

      – Да этот упырь и наврать мог, – заметила Саша.

      – Зачем ему нам врать?

      – Затем, что мы из Москвы, а он Москву ненавидит.

      Они пошли по узкой улице под горку. Машины ездили редко, прохожих тоже почти не было. Но те, что попадались, непременно останавливались и подолгу смотрели им вслед. И водители притормаживали и тоже смотрели.

      – Я нервничаю, – призналась Саша. – Все смотрят.

      – Привыкнешь, – с философским видом Тонечка махнула рукой. – С Родионом хуже, на него тоже все смотрят, а он этого не любит. И маску снимает, и перчатки! Я стараюсь в магазин сама ходить, чтоб он лишний раз там не терся.

      – Смотри, правда все закрыто.

      Во всех домишкам, уцелевших от стародавнего купеческого изобилия, в первых каменных этажах помещались лавки, лавчонки, салоны сотовой связи и парикмахерские «экономкласса». Все двери заперты, некоторые даже заложены поперечинами, на всех белели бумажки. Бумажки извещали, что «в связи с карантином» заведение не работает.

      – …И как