Гадкий гусёнок. Татьяна Александровна Яшина

бревна. Рядом, словно пажи, приплясывали на волнах щепки и куски коры.

      Вот последняя стайка щепок скрылась под мостом, а наверху раздался негодующий вопль – с одной из подвод на дорогу покатились бочки. Началась суматоха, ругань, возчики принялись вновь собирать их в пирамиду.

      Я уставилась в другое окно: прямо на перекрестке, пользуясь затором, расставляли ширму кукольного театра бродячие артисты.

      Над ширмой поднялся замок из картона. Высокий скрипучий голос, какой бывает только у комедиантов и пономарей, завел песню про барабанщика и королевскую дочь.

      – Бей, барабан! С войны я возвращался.

      Бей, барабан! С войны я возвращался.

      Ри-рон, рон-патаплон,

      С войны я возвращался.

      К замку по зеленому полю двинулась кукла-перчатка – солдат с барабаном через плечо и пунцовой розой во рту.

      – Я шел с войны, во рту держал я розу…

      Вокруг артистов уже собралась толпа. Я высунулась из кареты, чтобы разглядеть представление – ведь все равно заняться больше нечем. Принцесса с длинными желтыми косами выглянула из башни.

      – Дочь короля сидела у окошка,

      Дочь короля сидела у окошка.

      Ри-рон, рон-патаплон,

      Сидела у окошка.

      Из-за ширмы показалась артистка – яркий наряд не вязался с ее бледностью и худобой. Широко улыбаясь накрашенным ртом, она пропела, шевеля куклу-принцессу:

      – О барабанщик, отдай мне свою розу!

      С противоположного края ширмы выглянул чернявый парень в красном колпаке.

      – Дочь короля, отдай мне свое сердце!

      Дочь короля, отдай мне свое сердце!

      Ри-рон, рон-патаплон,

      Отдай мне свое сердце! – вывел он сильным низким голосом.

      Солдат и принцесса призвали на помощь отца-короля, но тот наотрез отказал жениху.

      – О барабанщик, слишком уж ты беден! – проскрипел король-отец.

      В толпе зрителей зашелестели вздохи. Как знакомо. Бедность и любовь несовместимы. Не то чтобы на мне кто-то хотел жениться, но так ужасно было сознавать, что никто и не попытается…

      Перед ширмой заколыхались голубые полотнища, изображающие море.

      – Три корабля приплыли в твою гавань,

      Три корабля приплыли в твою гавань.

      Ри-рон, рон-патаплон,

      Приплыли в твою гавань!

      Резкий звук барабана и посерьезневшее лицо певца – меня внезапно охватила дрожь. Какой красивый голос! Певец, казалось, смотрел прямо на меня – неужели он принял меня за знатную даму, а не за прислугу – почти такую же, что кучер и лакей на запятках кареты – только что без ливреи. Сдвинув прямые темные брови, певец глядел мне в лицо и выводил:

      – Первый корабль моим нагружен златом,

      Первый корабль моим нагружен златом.

      Ри-рон, рон-патаплон,

      Моим нагружен златом.

      Второй корабль