Снежные обозы. Виктор Ростокин

рай земной.

      Потом донцов остатки большаками

      К Азову с немцем сунули на бой,

      С саперными лопатами и шалыжинами…

      Умышленно сводили их на нет

      Со света белого. Поныне Дон в кручине,

      Никто не скажет: «Батюшка, привет!»

      Сыны в могилах по всему земному шару,

      И слово «казаки» все реже на устах.

      И семечки дурашные не жарят,

      Поскольку в поредевших хуторах

      Не стало Щукарей, потешных Зыковых,

      А стало много шушуры пустой,

      Они с порога спозаранку сикают,

      От солнца заслоняются рукой.

      У всех одна единственная выучка —

      Тащить из плеса жалких пескарей,

      Проворно на паршивенькую выручку

      Добыть того, чья заповедь: налей!

      В родных станицах, селах, хуторах,

      На летних займищах, в полях

      Я, как чужой. Пройду версту – и вздрогну:

      Объемлет Прихоперье чуткий страх.

      Везде разор. И скопища обломков

      Гнилых тесин, кирпичнoго хламья.

      Где плес Фетисов? Материнский домик?

      Где родина сердечная моя?

      Никто, никто всю правду мне не скажет,

      Ни губернатор, ни кремлевский чин.

      Запачкана надежно правда сажей,

      Осталось возмущенно рявкнуть: «Блин!..»

      Кепчонку на глаза надвинул смурно

      И меж курганов зашагал под ночь.

      Эх, повстречать бы в добрый час мне Муромца,

      Чтоб супостатов смог он растолочь,

      В пыль растоптать конем тяжеловесным,

      И для острастки тем, кто пялит взгляд

      На Русь неверный, громовую песню

      Исполнил, словно выйдя на парад

      Со знаменем, знамением воскрешенья

      Земли – приюта родников, берез!..

      Кто б огласил священное решенье,

      Душа не пожалела б ясных слез.

      Краснобай

      Горожанин приехал в райцентр,

      Расхвалил, что поселок пригож,

      Мол, на город похож – он со сцены

      Заливал! Но в рядах молодежь

      Ни гу-гу! «Знать, со мной не согласны?

      Ну вот ты, конопатый, скажи!

      Ты, наверно, закончил два класса,

      На бумажке тогда напиши!»

      Парень шустро со стула поднялся

      И на гостя уставил свой взор:

      «Над тобой тоже я б посмеялся…

      Не приемлю словесный я сор.

      Ты, конечно, весьма образован,

      Не побрезговал к нам прикатить.

      Но ведь нету на свете позорней

      То, что плохо, в зенит возносить.

      Времена те прошли безвозвратно

      Краснобаев. Напрасно и ты

      Заливаешь… Дорогу оплатим,

      За беседу подарим цветы.

      Ну а мы тут и сами с усами,

      Поднатужимся, выправим путь

      Как-нибудь уж своими руками,

      Как-нибудь уж своими мозгами.

      Ты ж дорогу к нам впредь позабудь».

      Горожанин умчал в мерседесе,

      Ожидаемых лавр не снискал.

      Бог поможет – поднимутся выси,

      Те, кто смертно устал и упал,

      Без открыточных гимнов и маршей,

      В напряженном