Бери и помни. Татьяна Булатова

бросила Евдокии:

      – Твоя, что ли, школа?

      Вместо Дуси ответила Элона, пытавшаяся натянуть соскальзывающую с плеча шубку:

      – А Дуся мне кто? Баба?

      – Деда! – съязвила Римка.

      – Баба? – переспросила девочка.

      – Тетя, – успокоила ее мать.

      – А почему? – продолжала допрос Элона.

      – А потому… – Селеверова взяла паузу.

      – Почему? – топнула ногой дочь.

      – Потому что бабы живут вместе с внучками. В одной квартире. А тети – отдельно. Поняла?

      – Поняла, – ответила смышленая Элона и, протянув Дусе руку, скомандовала: – Пойдем, тетя.

      – Слушай, – остановила Ваховскую Римка. – А ты чего не на работе? Вроде твоя смена?

      – А я отгул взяла. Медосмотр прохожу. К пенсии готовлюсь. Думаю, заодно и тебя разгружу. Что в садик, что в поликлинику – в одну сторону. Я их и забрать могу: пусть у меня вечером побудут.

      – Не надо! – резко оборвала Селеверова Дусю. – Нечего их к удобствам приучать, а то, смотрю, каждая свой горшок требует – в туалете им пахнет, видишь ли, противно. Привыкли у тебя! Конечно, курорт со всеми удобствами! Так они скоро домой идти откажутся. Избаловала мне девок.

      – Ду-у-у-ся! – донеслось из коридора. Двойняшки стояли лицом к двери и пинали ее ногами. Между сестрами шло соревнование, кто громче, кто сильнее. – Ду-у-у-ся!

      – Иди уже, – приказала женщине Римка и распахнула дверь в тот момент, когда наступила Анжелина очередь пинать этот залатанный кусок фанеры. Как и следовало ожидать, девочка не удержалась на ногах и кубарем ввалилась в комнату.

      – Вставай, корова! – Мать попыталась за воротник приподнять мутоновый тюк с нахлобученной на него ярко-красной шапкой. Не тут-то было. Воротник выскользнул из рук, и Анжелика снова рухнула на пол. Элона захихикала и на всякий случай поддала сестре валенком в бок.

      – Прекратите немедленно! – вмешалась Дуся, пытаясь одной рукой поднять с пола разом отяжелевшую Анжелику, а другой – оттащить от нее подловатенько хихикавшую Элону. – Нехорошо, девочки!

      Анжелика перевернулась на живот, встала на коленки, кряхтя, поднялась и потопала к выходу. Сестра двинулась за нею следом, периодически оборачиваясь и показывая Ваховской язык.

      – Щас получишь! – пообещала мать и догнала Евдокию. – Слышь, Дусь. Ты вечером их домой веди. Пусть отвыкают, а то привыкли – после сада сразу к тебе. Не жизнь, а малина. Скоро родителей признавать перестанут.

      – Римма, ну что вы говорите? – Когда Дуся волновалась, то автоматически переходила на «вы». – Пусть побудут… Часок-другой, и я их приведу. Покормлю, почитаю.

      – А в другом городе им кто почитает?

      – В каком другом городе? – опешила Ваховская.

      – Олегу обещают. Здесь-то ничего. А там – квартира. Отдельная. Двухкомнатная. Надоело в этом гребаном бараке гнить. Девкам на следующий год в школу, а они – на раскладушках. Надоело. Надо уезжать.

      Услышав сбивчивое Римкино непонятно откуда взявшееся вранье, Дуся разом просела, как мартовский сугроб,