Наши в ТАССе. Анатолий Санжаровский

Татьяна выдаёт своё:

      – «Русский смех». Ну и заголовочек!

      Лягается в газетах всё, что может не понравиться товарищу Медведёву, как частенько за глаза называет своего начальника Танька.

      Медведев всегда стоя просматривает газеты и до сблёва противно посвистывает. Обсасывает зубы. Вылавливает утреннее мясо?

      Татьяна принесла ему книжку «Квартира и убранство»:

      – Александр Иванович, посмотрите, как сделать домашнюю лестницу.

      – Вот пойду на пенсию. Займусь.

      – Сейчас хорошо. Потолки высокие. А то были… Переодеваюсь – обязательно огрею люстру рукой. А вам лестницу сделать надо. Вы ж с неё не упадёте. Вы ж не алкоголик, как установлено.

      – Установлено и подписано! – мрачно хохотнул Медведев.

      В марте он поедет в Лейпциг на весеннюю ярмарку. Собирает все бумаги. Его подозревали в алкоголизме. Сейчас подозрение снято.

      Заговорили о высоких чиновниках.

      – Я с одним учился в ВПШ,[46] – хмыкнул Медведев. – Он на экзаменах трёсся больше меня. Шпаргалки везде совал. Сейчас секретарь ЦК профсоюза металлургов. На активе увидел меня, рванул вбок. Испугался. Будто я у него пятёрку попрошу. Это говорит об отсталости, недалёкости ума. Уходя вверх, умные признают прежних друзей…

      От приоткрытого окна несёт свежаком.

      Татьяна передёргивается:

      – Ну и ветрище у нас у университета. Вчера ветром на пустыре меня сдуло. Грохнулась! Думала, лбом землю проломлю. Загудела земля…

      – Не голова?

      – Не разобрала.

      Сидеть слушать утренний пустой перебрёх грустно и я подхожу к Медведеву.

      – Александр Иванович, заметки есть посмотреть?

      – Сейчас.

      Он важно перебирает ворох бумаг. Не спеша. Обстоятельно. А ты стоишь ждёшь. Как милостыньку. Ему это доставляет наслаждение, потому он не торопится. Не тороплюсь и я.

      Я поторчал пенёчком минуты две, взял с его стола газету и пошёл на своё место писать дневник.

      Ему не нравится, что я занимаюсь чем-то своим.

      Если б я сидел без дела, а это угнетает всякого, он бы наслаждался втихомолку – неврастеник в себе! – он бы и не давал работы. А тут этот архарка чего-то своё исподтишка карябает. Надо отвлечь от безобразия! Загрузить!

      – Анатолий, – подносит он мне заметку. Я встаю навстречу. – Сделай эту. «Удачный эксперимент».

      С заметкой я выхожу в коридор и бреду в его глухой конец. К четырём телефонным будкам.

      Хоть у нас на каждом столе стоит по параллельному телефону, звонить из редакции нежелательно, если разговор предстоит обстоятельный.

      Ответить на звонок – пожалуйста. Но если предстоит длинный разговор, а тем более, когда надо переговорить по личным делам – пожалуйте в коридор. Там вы никому не будете мешать.

      Я консультируюсь в рыбном министерстве.

      – Есть здесь что-то новое?

      – Абсолютно ничего! Сельдь ловят разноглубинными тралами уже лет десять. Какой же это эксперимент? Что ж тут нового?

      Заметку я забраковал и вернул Медведеву.

      – Погода

46

ВПШ – высшая партийная школа.