Алёнкины горизонты. Олег Велесов

возможно, и к лучшему.

      Вёдра оказались на редкость тяжёлыми, поэтому я прижалась к обочине и остановилась. Интересно, как я обратно пойду, если уже сейчас спина отваливается? Я перевернула одно ведро вверх дном и села на него.

      Прямо против меня оказался какой-то амбар. У входа кривомордый мужик, похожий на одетую в кафтан бочку, держал другого мужика за бороду и тряс, выговаривая сквозь зубы:

      – Ешо раз положишь свой гроб супротив моей двери, сам в него ляжешь!

      Рядом валялись обломки некой конструкции, которая при наличии богатой фантазии в самом деле могла оказаться гробом. Я посмотрела на вывеску над головами дерущихся – два скрещенных веретена – из чего сделала вывод, что в амбаре находится прядильное производство, а бочонок в кафтане, видимо, являлся начальником этого производства. Только причём тут гроб? Я нахмурила брови: наверное, какой-то застарелый конфликт, уходящий корнями в дремучее прошлое. Я встала, ну их на фиг со своими конфликтами, как бы самой на пряники не досталось.

      Побродив минут десять по уличным загогулинам, я наконец-то вышла к кремлю. Кремль тоже изменился, приняв более привычное обличье, то бишь став каменным. Ну слава тебе господи, хоть что-то знакомое. Единственное несоответствие заключалось в наличии рва, глубокой бороздой разделившим будущую площадь Минина на две половины. Один конец рва обрывался к Волге Георгиевским откосом, другой плавно перетекал в Зеленский съезд. Я повернула налево, перешла ров по Никольскому мосту и вдоль кремлёвской стены направилась к Коромысловой башне. Идти оставалось метров сто.

      У Никольских ворот меня остановил ратник. Одет он был почти как стрелец с картинки из учебника истории – коричневый кафтан, пояс, сабля, бердыш в руках.

      – Куды прёшь? – насупился он, заступая мне путь.

      – За водой, – пожала я плечами. – Акулина Степановна направила.

      – Степановна? – ратник чуть ослабил напор и стрельнул глазами по сторонам. – Внучка что ль? А чего на Смирновку не пошла? Там же колодезь.

      – Так ить, – я постаралась изобразить деревенскую простушку, – куды велели, туды и пошла. На Почайне, говорят, вода вкуснее.

      Я так поняла, что жену деда Василя в городе знали хорошо, и что не только я считала её ведьмой. Услышав её имя ратник малость сник, его первоначальная грубость исчезла, а глаза настороженно зашарили по округе.

      – Ты одна?

      – Ну, – кивнула я и подмигнула лукаво. – А ты проводить меня хошь?

      К моему удивлению ратник на моё лукавство не отреагировал: то ли авторитет Акулины Степановны его остановил, то ли я не то что-то сказала. Ну и бог с ним, соблазнять какого-то там ратника в планы мои не входило. Если бы он воеводой был, или боярином, или сыном боярским, тогда я бы постаралась, а так… Всего лишь разминка, чтоб не потерять сноровку.

      Ратник шагнул в сторону, освобождая путь.

      – Ступай, что ж теперь. Воевода наказал, чтоб в вечор на ту сторону не пущать никого, но коли так… Акулине Степановне поклон передавай. Скажи: Ондрюшка,