Алёнкины горизонты. Олег Велесов

А ты ворчала: мочит, молчит. А вот и не молчит уже. И давай-ко на стол собирать, оголодали мы.

      Акулина Степановна, ведьма в смысле, наградила меня новым взглядом, и я твёрдо пообещала себе, что если и буду кушать в этом доме, то только из одной тарелки со стариком.

      – Подём в избу, милая, – позвал меня дед Василь.

      Внутри домик оказался тёмным, тесным и неуютным, почти как у Сурикова. Два узеньких оконца едва позволяли дневному свету проникать внутрь. Вдоль по стенам стояли лавки, тут же стол, а почти посерёдке белёная мелом печь – единственное светлое пятно в доме. На полу лежали половички, довольно миленькие; в красном углу висела икона в обрамлении вышитого полотенца. Для полноты картины не хватало самовара и кошки на подоконнике.

      Я вздохнула: decadent. Неужели наши предки так жили? Или я телепортировалась в неурочный час и попала не в самую благополучную семью?

      Я снова вздохнула. Как же часто я стала вздыхать. Всегда была такая жизнерадостная, а ныне… Ох.

      Дед Василь взял меня под локоть и провёл к столу.

      – Тут вот садись, милая, на лавку, – и тоже вздохнул. Дразниться что ли? – Как же нам звать тя?

      Я села, привалилась спиной к стене, постучала пальцами по столу. Да, мебель, конечно, не Джузеппе Маджолини. Грубо всё, угловато, никакого изящества. Впрочем, каков интерьер, такова и мебель. Нет, долго я здесь не проживу – не выживу, и если господь Бог и Судьба определили мне этот пансион в наказание, то, видимо, сильно я им насолила.

      – Чего ты сейчас спрашивал? – повернулась я к старику.

      – Звать тя как, говорю?

      – А, звать-то… Алёнушка. Как в сказке.

      – Где?

      – Неважно. Кушать когда будем?

      – А сейчас и будем, – ответил старик, и окликнул старуху. – Давай-ко, Степановна, что там есть к столу.

      Степановна вынула из печи чугунок и поставила на стол. Я заглянула внутрь, принюхалась; что-то круглое и варёное – картошка? Да нет, какая картошка, её даже в Европу ещё не завезли. А чего тогда? Старик подхватил один кругляш ложкой, поднёс ко рту. Подул, остужая, кивнул мне:

      – Угощайся.

      – А чё это?

      – Репа.

      Я брезгливо поморщилась. Честно говоря, я никогда не испытывала доверия к этому продукту. Видела, как его едят в сыром виде, но чтоб варёный, ложками. Н-е-е-е-т, я так не хочу.

      – А ты с мёдом попробуй, – посоветовал старик. – Мёд у нас хороший, с Кержацкой стороны, с болотных трав. Ты такого, верно, не пробовала.

      Степановна тем временем поставила на стол плошку с мёдом и каравай хлеба. Хлеб выглядел перепечёным, а мёд… Ну, мёда можно было попробовать… С потолка слетела муха и села на край плошки. Нет, что-то аппетит закончился.

      – Спасибо за угощение, – поблагодарила я хозяев, – но, кажется, я уже наелась.

      – Пущай тоды воды принесёт, – тут же проскрипела старуха, и выставила мне под ноги два деревянных ведра. – Да только к Почайне иди, к Коромысловой башне. На Смирновку не ходи, там вода тухлая.

      – Какая