Зигги Стардаст и я. Джеймс Брендон

брат, – говорит она. – Когда я навещаю его.

      Мистер Дулик идет по проходу, приложив руку к сердцу. Останавливается перед ней. Глаза учителя моргают, увеличенные стеклами очков.

      – О, конечно, да, – говорит он. – Да. Твой брат, Сюзанна. Да. Уже в одном этом примере несколько разных типов любви, сестра. Расскажи нам подробнее, – возводит очи, по-прежнему прижимая одну ладонь к сердцу, а теперь еще взяв мисс Левин за руку. Непонятно, он уже плачет или еще нет. С этого ракурса трудно разглядеть сквозь густые кустистые бакенбарды.

      – Ну… он… любил нашу страну, – говорит она. – Как солдат. Любил служить… – И теребит серебряные солдатские жетоны, висящие на шее.

      – Да, да, верно, сестра, так… и… что еще? – Его взгляд в один миг облетает класс. Клянусь, это похоже на службу в баптистской церкви.

      – И… и… когда мы навещаем его… его могилу… я люблю его… я скучаю… по нему.

      Ну, вот и началось. Плывем по реке слез. Старла, которая не поддерживает войну во Вьетнаме, поглаживает ее по спине. Да и никто из нас не поддерживает. Сюзанна – одна из множества причин. В прошлом году она была сплошь хиппи, улыбки и солнечный свет. Потом ее брата убили где-то во Вьетнаме, и улыбка обратилась в черноту. Иногда она начинает плакать вовсе без причины и, как поговаривают, бродит по ночам во сне по дому, ища погибшего брата.

      Мистер Дулик закрывает глаза, делает глубокий вдох.

      Я бросаю быстрый взгляд на Уэба, который сидит, сложив руки на коленях. Он неподвижно смотрит прямо перед собой. То ли молится, то ли прикидывает, как захватить мир. Так сразу и не скажешь.

      – Кто-нибудь еще хочет сказать? – спрашивает мистер Дулик, скользя по классу.

      Вскидывает руку Скотти.

      – Да, мистер Дэнфорт?

      – «Плейбой».

      Кретин. Готов поклясться, он вообще разговаривает словами не длиннее двух слогов. Обезьяны довольно ухают, девчонки верещат, но мистер Дулик и ухом не ведет.

      – Ах да, совершенно иной тип любви. Расскажите поподробнее, друг мой.

      Он присаживается на край своего стола и складывает руки на груди. Полиэстеровая рубашка натягивается, чуть расходится посередине, так что видны клочки волос на груди, выглядывающие в просвет.

      – Э-э… наверно… и так понятно… ну что вы, в самом деле!..

      – Вы сами подняли данную тему. И ответ хороший, кстати. Почему для вас это означает любовь?

      – Я имею в виду… ну… женщины же, чувак. – Скотти руками рисует перед грудью два здоровенных полушария. – Тут много чего можно любить!

      И дает пять Обезьяну, сидящему рядом. Ближайшие из девчонок хихикают.

      – Ладно, мистер Дэнфорт, я интерпретирую ваше высказывание: половая любовь. Важный аспект человеческого развития. Стимуляция – это хорошо, но половая любовь – она глубже, чувственнее… контактнее…

      Еще две секунды – и я вылечу за дверь не хуже Флэша. Терпеть не могу эту хрень.

      – Что именно в половой любви делает ее более глубокой? – спрашивает тем временем Дулик.

      Скотти, кажется, растерялся. Типа как папа Обезьян отобрал у него игрушку, и он теперь не знает, что делать. Огненный Лобок поднимает