Асафетида. Максим Николаев

еще в 1924 году, но в одном из текстов, к примеру, детально описано расположение пятнадцати храмов Довмонтова города. В те годы сам факт существования этих церквей ставился учеными под вопрос, но раскопки послевоенных лет показали правоту описаний.

      Хотя информация о сокровищах, спрятанных на третьем ярусе Гремячей башни, равно как и в палисаде дома Карамышева на теперешней улице Советской не подтвердилась, в 1959 г. на территории Кутузовского сквера при земляных работах был обнаружен клад, число монет в котором – 6769 – совпало до единицы с тем, что указано в тексте.

      Согласно преданию, деньги принадлежали купцу Авдею Прокопьевичу Собакину, жившему в Пскове в XVII веке. В феврале 1650 года, когда из-за резкого роста цен на хлеб в городе начались волнения, он захоронил часть своего состояние в серебре на Новом Торгу, площадь которого в наше время занимают несколько зданий улиц Ленина и Некрасова и Кутузовский сквер. Скоро начались грабежи, и Собакин, оказавший сопротивление банде мятежных стрельцов, был убит вместе с семьей. Город перешел в руки бунтовщиков. После трехмесячной осады войсками царского воеводы Хованского Псковское восстание было подавлено, а серебро купца Собакина, о котором больше не ведала ни одна живая душа, так и осталось лежать в земле.

      – Так откуда она про аборт выяснила? – Снова доносится сзади.

      – А ты в Изборске была? Там все всё знают – в нем, кроме крепости, одна улица.

      – Отвечать ей будешь?

      Викуша молчит. Мнения позади разделяются: одни считают, что ответить надо, другие – что нет. Аудиторию потихоньку заполняет щебет девичьей массы. Оля демонстративно прислушивается к Велесову, склонив голову набок и выставив вперед миниатюрное ушко.

      Тот же, взглянув на часы, торопливо сообщает, что “формы глаголов настоящего времени образовывались в древнерусском языке от основ настоящего времени с помощью личных окончаний”. На доске под мягкое шуршание мела появляются словоформы:

      Глаголати – Глаголе – Глаголеши – Глаголет

      Плакати – Плаче – Плачеши – Плачет

      Хотети – Хоче – Хочеши – Хочет

      Девочки, утихомирившись, перерисовывают буквы с доски.

      Стоит мне на короткий миг прикрыть глаза, как в ухо, копируя округлый певучий говор лектора, раздается шепот:

      – Хочеши мя, Иван?

      Я пытаюсь сказать решительно “нет”, но губы как будто слиплись.

      – Хочеши мя?

      Не дождавшись ответа, снизу на бедро мне ложится ладонь и без прелюдий шершаво скользит выше. Когда ей удается совладать с “молнией”, я вздрагиваю от ледяного прикосновения, но скоро сам подаюсь навстречу ласкам.

      Уже почти на пределе я открываю глаза и, глядя на руку ублажательницы, покрытую черным струпьями и сочащуюся сукровицей, содрогаюсь от омерзения. Поняв на ощупь, что продолжать бесполезно, она сползает вниз, напоследок нежно проведя вдоль по коже коричневыми ноготками.

      Проснувшись до конца, я хватаюсь