Охотник. Елена Юрьевна Демченко

то, что есть разница

      – По-вашему я не знаю?

      – Мне кажется, нет. Не до конца. Если в лесу самый опасный зверь – ёжик, то в Лесу самый безопасный – руконогий вампир. Он не сделает вам больно до последней капли вашей крови, которую перекачает в себя, пока вы спите…

      – Для этого вы со мной и идёте, чтобы предупреждать опасность.

      – Да! А посему, дамочка, давайте договоримся: вы перестаёте командовать, держитесь позади и выполняете беспрекословно и главное – быстро любое моё распоряжение.

      – Так-таки любое? – фыркнула биологиня.

      – Любое! – весомо повторил Макс. – Если я прикажу вам раздеться, вы должны будете сделать это немедленно, потому как именно от этого может зависеть в ту минуту ваша жизнь. Если вы согласны, мы идем дальше. Если нет, вы идёте одна. Со своей жизнью вы вольны поступать, как вздумается, а я охраняю покой простых мирных людей и не буду рисковать своей миссией во имя чьего-то сумасбродства. Понимаете, мне всё равно, чем вы пригрозили Николаю Павловичу и почему он вас побаивается. Надо мной у вас власти нет.

      Вздохнув коротко, биологиня вновь надела рюкзак.

      – Ваши условия принимаются, Максим Селиванович.

      – Даниилович.

      – Простите.

      – Называйте меня просто Максимом.

      И он зашагал вперёд.

      Сначала они шли быстро. Пока путь пролегал недалеко от города, серьёзной опасности не наблюдалось, и можно было двигаться, не опасаясь чьих-то клыкастых челюстей, ядовитых шипов и щупалец, норовящих обмотаться вокруг шеи или сломать позвоночник.

      – Откуда здесь такая благоустроенная дорога? – биологиня Барашкова бежала, не отставая от своего проводника-телохранителя и совершенно не сбив дыхания. – Это что-то из прежних времён?

      – Это не дорога, – откликнулся Максим. – Это ветка Дерева. Она единственная в округе, но это уже настоящее Дерево, а не авангардный Лес, который простирается вокруг.

      – Боже! Я и не думала, что уже так близко!..

      – Не близко, – успокоил Макс. – Минимальное расстояние до барьера сто километров. Максимальное – около шестисот. Граница неравномерная.

      – Всё равно очень близко.

      – Что же делать? Остановить процесс невозможно. Значит, надо искать другие пути.

      – О чём это вы?

      – О космическом проекте. Как вы думаете, он реален? В принципе?

      – В принципе реален, – кивнула биологиня. – Но среди множества мнений о целесообразности главенствует Протест. Сторонники Протеста, а их немало, можете поверить, придерживаются догмы, что раз все мы – дети природы, дети своей планеты, почему мы должны покинуть её, покинуть наш дом? Природа не вправе с нами так обходиться.

      – Уже обошлась. Разве исчерпаны не все методы борьбы с Матушкой? Не все попытки доказать, что мы умеем брыкаться и кусаться? Только непохоже, чтобы она испугалась нашего гнева. Или новоявленные протестанты ратуют вовсе не за борьбу, а за принятие конца с пением псалмов и гимнов, покорно склонив головы? Ну, уж нет! Раз Матушка отказалась от своих детей, надо покинуть её.

      – Не всё так просто.