На уроках сценарного мастерства. Том 2. Сборник

нас высокого мужчину в белой офицерской форме.

      Еще раз я увидел этого офицера (и сразу узнал из-за роста), когда под вечер рассказывал окружившим меня студентам-третьекурсникам о письме, посланном Пушкиным Казначееву, управляющему канцелярией новороссийского генерал-губернатора Воронцова. Преодолев Викино стеснение, я продолжал удерживать ее руку в своей, радуясь тому, что она присутствует при этом разговоре со студентами.

      – Это письмо было написано в Одессе в начале июня 1824 года и свидетельствует о том, что именно здесь, на берегах Черного моря, поэт ощутил необходимость полной свободы от внешних обстоятельств жизни. Цитирую по памяти: «Единственное, чего я жажду, – это независимость (слово неважное, да сама вещь хороша); с помощью мужества и упорства я в конце концов добьюсь ее. – Произнеся эти слова, я встретился с нагловатым, как бы изучающим меня взглядом высокого офицера, который подошел к нам чуть раньше и слушал с весьма заинтересованным выражением лица. – Я уже поборол в себе отвращение к тому, чтобы писать стихи и продавать их, дабы существовать на это, – самый трудный шаг сделан! Если я еще пишу по вольной прихоти вдохновения, то, написав стихи, я уже смотрю на них только как на товар, по скольку-то за штуку…»

      – Бедненький, – вздохнула круглолицая курносенькая и всех жалеющая Маша Шевцова, – неужели у него совсем не было денег?

      – Он получал семьсот рублей жалованья… пока не подал в отставку…

      Присутствие постороннего человека мешало мне; видимо, поняв это по моему взгляду, офицер улыбнулся и сказал:

      – Мне поручено передать вам и вашей супруге приглашение капитана поужинать в офицерской столовой.

      – Чем объясняется оказанная нам честь? – спросил я, удивившись.

      – Список приглашенных преподавателей согласован с местным комитетом института, – продолжая улыбаться, ответил офицер.

      – Значит, мы будем не одни? – Я посмотрел на Вику; она пожала плечами, предоставляя принятие решения мне.

      – Поговорим после ужина, – сказал я студентам, все еще не зная, как отнестись к неожиданному приглашению.

      – Я провожу вас, – сказал офицер.

      – Спасибо, мы сами придем чуть позже…

      – Вы не найдете, – с вежливой настойчивостью возразил офицер, – и все уже сели за стол…

      Студенты, отходя от нас, прислушивались к разговору… – Придется пойти, – тихо сказала мне жена, – неудобно…

      Ведомые офицером, который представился как штурман Александр Брянцев, мы прошли почти через весь теплоход и спустились на нижнюю палубу. По пути не было сказано ни одного слова; офицер шел чуть впереди и сбоку от нас, всем своим видом давая понять, что он лишь человек, выполняющий поручение, не больше. Но когда мы вошли в столовую, стало ясно, что он нас разыграл, – за длинным столом сидели одни офицеры.

      – Капитан сейчас будет, – сказал штурман, ничуть не смущаясь тем, что вопреки его заверениям за столом нет ни одного преподавателя.

      Офицеры встали, устремив на нас взгляды, в которых видно было удивление в связи