Триады. Михаил Дынкин

кричал: мы ещё повоюем!

      Жил на свете один человек,

      сам не знаю – во сне, наяву ли;

      человечек смешной дрожжевой,

      в смысле, рос не по дням – по часам он.

      Что ни утро, стоял в душевой,

      и вода накрывала, как саван,

      человечка того – чудака,

      распустившего мыльные перья…

      Всё текла, говорю, и текла,

      доходила до точки кипенья».

      Рагнарёк

      Был у Вани волшебный зверёк;

      по-научному звать – «рагнарёк»,

      хвост пушистый, глаза что рубины.

      Рагнарьки, они вроде хорьков:

      благородная синяя кровь,

      сами белые наполовину.

      А второй половины зверька

      ни один из живущих пока

      не видал – чудеса да и только!

      В общем, странный зверёк рагнарёк.

      Холил Ваня питомца, берёг

      всё равно что родного ребёнка;

      то расчешет, то кормит с руки.

      А как умер, пришли мужики,

      под ракитою Ваню зарыли.

      Спи, Ванюша, вот Бог, вот порог,

      а меж ними, что бурный поток,

      рагнарьков половины вторые.

Тёмное место

      Так долго Апостол ходил по воде,

      что вышел на берег больным.

      Гадал Пироман по вечерней звезде,

      по рёбрам её огневым.

      В таверне Сновидец сидел, выпивал

      на пару с Паяцем Таро.

      Вытягивал лапы роскошный сервал

      под залитым пивом столом;

      он экскурсоводом в Аиде служил,

      в Морфеево царство сбежал,

      и вот, перейдя на постельный режим,

      лоснится что твой баклажан.

      …Бомжи возле пирса костёр разожгли,

      прочли мою жизнь, как роман.

      Апостол сказал: «Не хватает души».

      «Огня», – возразил Пироман.

      Майя

      1

      Был День всех святых. Мертвецы воскресали.

      Кошмарный оркестр громыхал Берлиоза.

      Повстанцы сжигали колёса сансары,

      боролись с припадками метемпсихоза.

      Потом они смяли кордон полицейский

      и, возликовав, развернули штандарты.

      А в царском дворце предавались инцесту

      придворные дамы и пьяные барды.

      Тиран не тиран, но чертами похожий

      на Гая Калигулу, сидя на троне,

      кивал головою и хлопал в ладоши,

      покрытые пятнами высохшей крови.

      Он знал, что не будет и не было Рима,

      что все эти люди, включая повстанцев,

      суть майя, как мама ему говорила,

      когда уставала от казней и танцев.

      2

      Человек человеку не то чтобы волк,

      человек человеку – печаль,

      объяснял неофиту старик Сведенборг,

      головою кудлатой качал.

      Не пристало мне смертному смертных чернить,

      но и друг человеку – чужак.

      Это тёмное место, прости, ученик:

      на поверхности тени лежат,

      а внутри пустота, говорил Сведенборг,

      невозможно задать алгоритм.

      В пустоте и творит нас невидимый Бог,

      не