Позывной «Крест». Константин Стогний

им христианка были в недосягаемости. Он на четвереньках пополз к двери, потащив за собой свой ценный груз.

      – Аллах акбар! Аллах акбар! – закричали взволнованные «спасатели», когда поняли, что это победа.

      – Она жива? – взволнованно спросила Светлана в вестибюле.

      – Не знаю, – с раздражением ответил Лавров, подхватывая вывалившийся из-за пазухи монахини длинный увесистый сверток. – Спроси у нее.

      – Помоги мне! – вдруг по-русски попросила монахиня, еще совсем молодая женщина с красивыми зелеными глазами. Она едва могла говорить.

      «Что ж тебе в келье не сиделось, дура», – с горечью подумал Виктор.

      – Матушка, все будет хорошо. Меньше говори – теряешь силы, – посоветовал Лавров вслух.

      Вокруг Виктора и раненой монахини столпились Светлана, Аднан, Антуанетта и еще несколько жителей Маалюли, вбежавших в гостиницу через черный ход.

      – Меня зовут Емилия…

      Монахиня, с трудом пошевелив рукой, сделала короткий жест и моргнула: дескать, нагнись, что-то скажу. Виктор склонился к самым губам раненой и, услышав шепот, только кивнул головой в ответ.

      – Я из Запорожья, моя фамилия… Моли… бога… – добавила вслух Емилия.

      Глаза ее закрылись, голова безвольно повисла на плече.

      – Так. Принесите мне горячую воду и полотенце, Антуанетта, живо, – строго сказал Лавров и, сняв маленькую заплечную сумку, с которой никогда не расставался, стал доставать аптечку. – Аднан, у тебя есть водка? – Он посмотрел в глаза хозяину отеля. – Надо. Иначе мы ее потеряем.

      Аднан молча кивнул и затрусил куда-то вслед за Антуанеттой.

      – Вы, двое! – продолжал командовать Виктор, глядя на сирийцев-«спасателей», пришедших с черного хода. – Света, переведи им! Один – к черному ходу, другой – к центральному. Увидите моджахедов – кричите.

      Все команды Лавров отдавал решительно и четко, и Светлана невольно любовалась им. Сколько же в нем было того, чего не хватает многим современным мужчинам!

      – Ты чего стоишь, Света? – добрался до нее Виктор. – Шуруй за бинтами! У меня в номере в большой сумке, в боковом правом кармане четыре пакета стерильных бинтов. Тащи все. Бегом.

      Девушка кинулась исполнять приказание журналиста-разведчика.

      Вестибюль опустел. Только в углу, подобрав ноги, сидел старый Захреддин и молился.

      – Ах ты ж конь с яйцами, – возмущенно буркнул Виктор себе под нос, – кому война, а кому мать родна. Ладно…

      Пока выполнялись распоряжения, Лавров спрятал сверток монахини в свою сумку, достал из бокового кармана оранжевую коробочку с обезболивающим, вынул карпулу со шприцом и вколол лекарство тяжелораненой.

      Через две минуты после того, как все собрались, Виктор осмотрел раненую и сообщил:

      – У нее артериальное кровотечение. Мы сами не справимся. Ее нужно доставить в больницу.

      – В трех кварталах отсюда госпиталь, – сообщил сириец, стоявший у стеклянной двери гостиницы.

      В этот момент на улице