Война волка. Бернард Корнуэлл

дома.

      – Ингильмундр? – спросил я.

      – Норманн, – пренебрежительно ответил Свитред. – Вождь, который правит землей за Брунанбургом.

      Мне трудно было поверить, что норманнским захватчикам позволяют селиться в такой близости от Брунанбурга и Сестера. Политика короля Эдуарда, унаследованная им от отца, Альфреда, строилась на том, чтобы вытеснять язычников-чужеземцев с саксонских владений, и тем не менее вот они, на самом пороге Сестера. Видимо, со времени смерти Этельфлэд в Мерсии не стало твердой власти – мятеж Кинлэфа служил тому доказательством, – и норманны воспользовались слабостью саксов.

      – Кто бы ни был этот Ингильмундр, – с нажимом сказал я, – он вполне мог бы прийти вам на помощь.

      – Принц послал к Ингильмундру с просьбой не делать ничего подобного. Помощь нам не требовалась, и уж тем более со стороны язычника.

      – Даже моя?

      Священник повернулся ко мне, на лице его проступила ярость.

      – Если язычник побеждает в наших битвах, – с жаром проговорил он, – это означает, что у языческих богов есть сила! Сражаться должны мы! Мы должны драться и доказать, что веры в Христа достаточно!

      На это мне ответить было нечего. Люди из моего войска поклонялись дюжине богинь и богов, в том числе и Христу. Если человек верит, что на свете существует только один бог, спорить с ним так же бесполезно, как описывать слепцу радугу.

      Мы добрались до северной части города, где нас ждал Этельстан во главе отряда из двух десятков вооруженных всадников.

      – Солнце светит, мятежники рассеяны, и Бог милостив! – радушно приветствовал меня принц.

      – И мятежники не атакуют Брунанбург?

      – Насколько нам известно, нет. Мы как раз и отправляемся туда, чтобы выяснить.

      Сестер всегда был самым северным из бургов Мерсии, но Этельфлэд построила всего в нескольких милях к северо-западу от него Брунанбург, желая контролировать реку. Брунанбург представлял собой бревенчатый форт и располагался достаточно близко к реке, чтобы охранять подступы к пристани, где стояли военные корабли. Возвели его с целью помешать драккарам викингов входить в Мэрс, но если Свитред прав, то все земли за Брунанбургом между Ди и Мэрсом населены теперь язычниками-норманнами.

      – Расскажи-ка мне про Ингильмундра, – осторожно попросил я Этельстана, когда мы двинулись в путь.

      – Он мне нравится! – с восторгом воскликнул принц.

      – Язычник?

      – Так мне и ты нравишься. – Он рассмеялся. – Иногда. – Принц погнал коня по дороге и выехал на тракт, огибающий римское кладбище. Он посмотрел на оплывшие от времени могилы и перекрестился. – Отец Ингильмундра владел землями в Ирландии. Его людей разбили и сбросили в море. Отец умер, но Ингильмундру удалось спасти половину воинов и их семьи. Рано поутру я послал к нему гонца, чтобы он встречал нас в Брунанбурге: хочу познакомить тебя с ним. Тебе он тоже понравится!

      – Вполне возможно, – согласился я. – Он ведь норманн и язычник. Но это делает