Ниже полета ворона. Ян М. Ворожцов

просто старик больше нечего сказать.

      Мужчина с ножом-саблей спрятал пистолет под одежды, подошел к напуганной женщине и взял ее под локоть.

      Не уходите, увещевательно сказал старик, у огня безопасно.

      Женщина прижала утихомирившегося младенца к груди.

      Что тебе надо? Спросил горбоносый.

      У вас ничего нет что мне нужно.

      Ты вооружен чем-то?

      У меня ничего нет, ответил старик, только имя. Зовут меня Барка.

      Он снял сперва левый промокший сапог, затем правый и поставил сушиться у костра. Я кое-что слышал, ваши слова.

      Горбоносый задрал рубаху и сунул пистолет за пояс.

      Я просто предложил этим людям деньги за то что они взяли.

      Украденное надо возвращать, назидательно ответил старый негр.

      Мужчина с ножом находился в странном оцепенении. Негр непроглядной фигурой восседал над раздуваемым ветром огнем.

      Мне вот вспомнилась притча которую я слышал когда еще был рабом, произнес Барка, это история о человеке по имени Дюма и человеке по имени Леваоф. Хозяин потратил пятнадцать лет уча меня поведеню белых людей и я множество раз перечитывал эту притчу. Невольный странник изгнанный из родных земель за преступление был Дюма, он путешествовал по пустыне со своим верблюдом и мучился жаждой и голодом и жарой, но однажды он увидел посреди пустыни необычное дерево, под которым жил одинокий затворник Леваоф. Они встретились беззвездной ночью как мы с вами. Этот блаженный пустынник Леваоф сидел под деревом среди набухших корней у костра, который защищал его от диких зверей. Дюма со своим верблюдом подошел к нему, они начали разговаривать, как мы с вами спросили имена и прочее как поступают вежливые люди. А потом Дюма спросил, что это за дерево такое и как оно называется. Тогда Леваоф ответил ему, что у дерева нет названия на вашем языке, только на чужеземном. И я сам, сказал Леваоф, и это дерево не из этих краев, но это и неважно. Все что ты тут видишь есть только это дерево и я сам, как это не назови. Дюма спросил воды, Леваоф дал ему воды. Дюма спросил еды, тогда Леваоф дал ему плоды. Дюма спросил, один ли тут Леваоф и почему он здесь? Леваоф ответил, что живет тут один и не знает нужды поэтому он здесь. Я помню его слова в том виде в каком их слышал и перечитывал множество раз. Леваоф сказал: и нужды не ведаю, ни жажды, ни голода, ни жары, ни холода. Когда-то давно я покинул свою безымянную и безлюдную родину, от которой теперь не осталось ничего, кроме затопленного пепелища. Со мной был только мой посох и горшок с землей, а в земле я хранил семена этого дерева – я и оно это все, что осталось от моей родины. Путь мой был долгим в чужую страну, чужой язык был непонятен, год за годом и версту за верстой преодолевал я, желая сохранить наследие моего народа, но вынужденные тяготы нищенствующего пришельца не интересовали чужаков, а мое деревце день ото дня росло, и я поливал его водой; и совсем скоро оно уже не умещалось в горшке, и тогда я смастерил большой ящик и тащил его за спиной, как мул тащит телегу. Путь мой длился нескончаемо, идти мне было