Инквизитор. Часть 6. Длань Господня. Борис Конофальский

оплачу.

      – Всем, кто пожелает? И мужикам, и солдатам?

      – Да.

      – Чем угощать?

      – Кусок сыра или колбасы, кружку пива. Девкам и детям пряники или конфету сахарную, молоко, воду на меду.

      – Только вот пряников и конфет у меня нет, – сказал трактирщик. – Всё другое исполнено будет.

      – За пряниками отправь, пусть хоть завтра, но будут.

      – Исполню, господин, – обещал трактирщик и уже, кажется, прибыль в уме считал. Ему хоть на поминках, хоть на свадьбах – всё одно, лишь бы прибыль была.

      – Ты на большую мзду не рассчитывай, – прервал его сладкие мысли кавалер, – цены я знаю, лишнего не дам.

      – Я на этом деле мзды и не ищу, понимаю, что дело святое, – заверил трактирщик.

      Когда он поговорил с трактирщиком, вокруг него собрались все видные люди Эшбахта.

      – Кавалер, – начал Рене как самый старший, – брат Семион сказал, что вы желаете часовню святому человеку ставить.

      – Думал о том, – отвечал Волков.

      – Может, согласитесь вы и на наше участие, мы тоже все по мере сил хотим на строительство часовни положить денег.

      – Да разве может господин Эшбахта в том кому противиться? – за Волкова отвечал вездесущий брат Семион. – Каждый пусть по силам своим внесёт. Вот тут архитектор наш, он покажет картинку часовни и скажет, сколько серебра надобно будет на неё.

      Молодой архитектор был тут же, кланялся всем и говорил:

      – В святом деле ничего себе иметь не хочу, только за материалы и работы посчитаю.

      Все кивали ему и улыбались, все чувствовали свою сопричастность к хорошему и доброму делу, радовались, когда и другие такое же чувствовали. Кажется, первый раз за всё время и госпожа Эшбахта не была недовольна, а со всеми была мила, даже прослезилась от жалости к бедному отшельнику.

      Волков же слёз не лил, не по чину. Помимо всех остальных тяжких дум теперь ещё одна не будет ему покоя давать. Как покарать убийцу святого человека? Но об этом он попозже думать будет, а пока он, оглядывая первых людей Эшбахта, говорил:

      – Господа, приглашаю вас всех быть к ужину, помянем святого человека. Пока в старом доме поминать будем. В новом ещё мебели нет.

      Гости собрались к ужину, и столько их всех было, что едва большого стола хватило, чтобы все уселись.

      Волков смотрел на всех на них и думал о том, что хорошие у него люди. Рене уже родственник, на него можно надеяться. Брюнхвальд строгий и всегда готов на просьбу любую откликнуться. Он словно ждёт случая, чтобы Волкову помочь. Бертье весёлый и храбрый, Максимилиан ответственный и всегда готов к походу, Увалень сильный и, скорее всего, будет очень преданным. Роха, кажется, здесь, в Эшбахте, пить меньше стал, как стал ротмистром, так трезвый ходит и много занимается своими стрелками. Порох и пули изводит бочками. Брат Семион хитроумный, ума палата, жаль, что не всегда он в этой палате проживает. Честный и тоже умный брат Ипполит вечно при книгах и при бумагах, если не лечит кого-то. И новые господа: кавалер фон Клаузевиц, юные господа Фейлинги