Эмпирика любви, Евангелие от…. Вячеслав Панкратов

где-то к середине дня,

      Твою двуликость и себя кляня.

      Потом найдет – огромное, как ветер, —

      И трезвым – пьян, усталым – все же трезв.

      Но, право! есть ли лучшее на свете:

      Любить, надеяться, стараться что-то детям,

      Любовью богатеть, как не был даже Крез,

      Искать, в своих поступках сомневаться,

      Седеть, но все с зарею обниматься,

      Вперед лететь, в ошибках падать вновь,

      Мечтой будить «закиснувшую» кровь,

      Весной волненье чувствовать под кожей,

      Быть молодым и где-то старым тоже,

      Быть правым где-то, где-то – ложным,

      На все и ни на что похожим,

      И снова думать: «Быть? Не быть?…»

      И, как ни трудно – дальше жить?..

      …Что ж чувство?.. Задушить его не сложно,

      Оно, ведь, искренне.

      Дымить сознаньем ложным —

      легко.

      Мозг – он наемный арестант:

      Понять – во времени,

      Почувствовать – талант!

      А совместить одно с другим в движении —

      Такое удается только гению.

      Мир стар, мир этот трудно удивить,

      Что от себя в насмешку уходить,

      Что прятаться в заботы от идей…

      А мне – не впрок, а я люблю людей.

      Я откровеннее, и прятаться в горсти

      Мне глупо.

                Виноват? – скажу «прости»,

      И, хочешь, руки положи на плечи

      Бродяги странного по чувствам человечьим.

Вторая ночь

      Скажу?

      Скажу все завтра.

      Но «завтра» – уже «сегодня».

      Темная парадная,

      Лестница, как сходни,

      И хлопающая дверь железного лифта —

      Словно гипербола ироничного Свифта.

      Десять минут, двадцать, полчаса, час…

      В голове – не мысли: брожение, квас, —

      Предположения по стенам нависли.

      «И ныне, и присно,

      и во веки веков, Аминь!» – Сгинь!

      Жду. А завтра – уже сегодня.

      Темная парадная, лестница, как сходни,

      И хлопающая дверь железного лифта —

      Словно издевка ироничного Свифта.

      И – ты… И все стало дискретно:

      Лестница, лифт, Свифт, – конкретно,

      Словно на яркой картине Филонова:

      Разобрано на части и снова – собрано.

      – Здравствуй.

      – Здравствуй… Ты здесь?

      – Жду тебя.

      – Мог бы и не дождаться.

      (Реплика дня, втиснутая в пространство,

      как инкрустации «ты» и «я»

      от небрежения до прострации).

      Идем по улице,

      Она – гордо, я – ссутулившись,

      И оба – молчащие, как иконы творца,

      Бессловесно взирающие с амвона.

      «К пра – от – цам!..

      Если пришел, надо говорить.

      (Быть или не быть? Бить или не бить?

      Как бы глубинное не забыть?..

      И почему так трудно любить…

      Стрельца?)

      Что это —

      равнодушие? неприязнь? самомнение?

      Или защитная реакция души,

      выросшая до отторжения?

      «Не