Последняя среда. Литература о жизни (Тема номера: Прошлое). Коллектив авторов

силой взбухает бахча.

      Соляною корою примяты равнины,

      Но в подсолнухи вытканный пестрый ковер,

      Засияв, расстелила в степях Украина

      У глухих берегов пересохших озер!

      Наклонись и прислушайся к дальним подковам,

      Посмотри – как распластано небо пустынь…

      Отогрета ладонь в шалаше камышовом

      Золотою корой веснушчатых дынь.

      Опускается вечер.

      И видно отсюда,

      Как у древних колодцев блестят валуны

      И, глазами сверкая, вздымают верблюды

      Одичавшие морды до самой луны.

      1929

      Верблюд

      Виктору Уфимцеву

      Захлебываясь пеной слюдяной,

      Он слушает, кочевничий и вьюжий,

      Тревожный свист осатаневшей стужи.

      И азиатский, туркестанский зной

      Отяжелел в глазах его верблюжьих.

      Солончаковой степью осужден

      Таскать горбы и беспокойных жен,

      И впитывать костров полынный запах,

      И стлать следов запутанную нить,

      И бубенцы пустяшные носить

      На осторожных и косматых лапах.

      Но приглядись, – в глазах его туман

      Раздумья и величья долгих странствий…

      Что ищет он в раскинутом пространстве,

      Состарившийся, хмурый богдыхан?

      О чем он думает, надбровья сдвинув туже?

      Какие мекки, древний, посетил?

      Цветет бурьян. И одиноко кружат

      Четыре коршуна над плитами могил.

      На лицах медь чеканного загара,

      Ковром пустынь разостлана трава,

      И солнцем выжжена мятежная Хива,

      И шелестят бухарские базары…

      Хитра рука, сурова мудрость мулл, —

      И вот опять над городом блеснул

      Ущербный полумесяц минаретов

      Сквозь решето огней, теней и светов.

      Немеркнущая, ветреная синь

      Глухих озер. И пряный холод дынь,

      И щит владык, и гром ударов мерных

      Гаремным пляскам, смерти, песне в такт,

      И высоко подняты на шестах

      Отрубленные головы неверных!

      Проказа шла по воспаленным лбам,

      Шла кавалерия

      Сквозь серый цвет пехоты, —

      На всем скаку хлестали по горбам

      Отстегнутые ленты пулемета.

      Бессонна жадность деспотов Хивы,

      Прошелестят бухарские базары…

      Но на буграх лохматой головы

      Тяжелые ладони комиссара.

      Приказ. Поход. И пулемет, стуча

      На бездорожье сбившихся разведок,

      В цветном песке воинственного бреда

      Отыскивает шашку басмача.

      Луна. Палатки. Выстрелы. И снова

      Медлительные крики часового.

      Шли, падали и снова шли вперед,

      Подняв штыки, в чехлы укрыв знамена,

      Бессонницей красноармейских рот

      И краснозвездной песней батальонов.

      …Так он, скосив тяжелые глаза,

      Глядит на мир, торжественный