Последняя среда. Литература о жизни (Тема номера: Прошлое). Коллектив авторов

ближней деревни пятнадцать верст,

      До ближней станции тридцать…

      Утиные стойбища (гнойный ворс),

      От комарья не укрыться.

      Голодные щуки жрут мальков,

      Линяет кустарник хилый,

      Болотная жижа промежду швов

      Въедается в бахилы.

      Ползет на пруды с кормовых болот

      Душительница-тина,

      В расстроенных бронхах

      Бронхит поет,

      В ушах завывает хина.

      Рабочий в жару.

      Помощник пьян.

      В рыборазводне холод.

      По заболоченным полям

      Рассыпалась рыбья молодь.

      «На помощь!»

      Летит телеграфный зуд

      Сквозь морок болот и тленье,

      Но филином гукает УЗУ

      Над ящиком заявлений.

      Нз черной куги,

      Из прокисших вод

      Луна вылезает дыбом.

      …Луной открывается ночь. Плывет

      Чудовищная Главрыба.

      Крылатый плавник и сазаний хвост:

      Шальных рыбоводов ересь.

      И тысячи студенистых звезд

      Ее небывалый нерест.

      О, сколько ножей и сколько багров

      Ее ударят под ребро!

      В каких витринах, под звон и вой,

      Она повиснет вниз головой?

      Ее окружает зеленый лед,

      Над ней огонек белесый.

      Перед ней остановится рыбовод,

      Пожевывая папиросу.

      И в улиц булыжное бытие

      Она проплывет в тумане.

      Он вывел ее.

      Он вскормил ее.

      И отдал на растерзанье.

      1928,1929

      Павел Васильев. «Русский азиат»

      Павел ВАСИЛЬЕВ (1910–1937)

      Почему Павел Васильев – поэт сталинской поры? То, что он жил в эту пору, не делает его таковым автоматически. А то, что эта эпоха его убила, не дает оснований это отрицать. Она убила многих своих сыновей. Так почему же? Потому что ее дикость так же кружила ему голову, как иртышская степь и туркестанская пустыня, или как схватка между станицей и аулом за воду и соль. Принято считать сталинскую эпоху временем аскетическим. Но аскетизм этот был вынужденным. Сквозь него неудержимо прорывалась стихия языческого «телесного избытка» и «звериного уюта» мясников. Эта стихия «первобытной силой взбухала» в строчках Васильева. Эту стихию, которая и породила Сталина, во второй половине 30-х начал обуздывать крепнущий сталинский режим.

      Родился Васильев в Зайсане, в казахстанских степях на границе с Китаем, в семье павлодарского учителя и дочери павлодарского купца. Детство прошло на «кривых пыльных улицах Павлодара». О себе рассказывал, что в юности был матросом на Тихом океане и золотодобытчиком на приисках. Начал публиковаться во владивостокских и хабаровских газетах. В 28-ом приехал в Москву учиться в литературно-художественный институт им. Брюсова. В поведении копировал своего кумира Сергея Есенина, но наступали уже совсем людоедские времена. В 32-ом был арестован по «делу «Сибирской бригады»», которая якобы пропагандировала фашизм и колчаковщину. Раскаявшемуся Васильеву было назначено условное