Блеск и нищета русской литературы (сборник). Сергей Довлатов

уже оценили. Небольшая картина продана за 90 000 долларов). Меня, откровенно говоря, волнует не живопись Шемякина, а его судьба.

      Вот – пунктиром – несколько штрихов биографии.

      Отец – полковник кавалерии. Мать – актриса. Отец, ревнивый кавказец, берет жену на фронт. Хрупкая служительница Мельпомены участвует в конных атаках и рубится шашкой.

      Где-то над обломками Кенигсберга восходит звезда Михаила Шемякина.

      Затем (отец военный) – немецкая школа в здании бывшего гестапо.

      С 57 года – Ленинград. Отвратительная коммуналка. (Отец и мать, по-видимому, развелись.)

      Средняя художественная школа. Увлечение старыми мастерами. Пренебрежение соцреализмом.

      Группу подростков выгоняют из СХШ. Они работают и учатся самостоятельно.

      Примерно в эти годы Шемякин изобретает злополучный «метафизический синтетизм» (стоивший ему двух психбольниц и принесший мировую славу).

      Термин, конечно, мудреный. Скажем так:

      Основы жизни и основы культуры – совпадают. Художник движется к основам, не выявляя, а преодолевая свою неповторимую индивидуальность. (Шемякину хорошо. Сначала выявил, да еще как, а затем уж и преодолеть не жалко.) Личное (Я) – временно и тщетно. Вечно – общее (жизнь, природа, культура). И разумеется – Бог как выражение самого общего начала…

      С облегчением вздохнем и продолжим.

      Шемякин работает грузчиком. Оформляет книги. Якшается с подозрительными иностранцами (а какой иностранец не подозрителен?!). Дерзит КГБ.

      Короче, привычный советский детектив, без выстрелов, но с жертвами. Затем эмиграция, слава, назойливые корреспонденты…

      В Ленинграде я Шемякина знал мало. А теперь знаю еще меньше. Хотя вспоминается и наше знакомство, и какие-то разговоры…

      Сейчас мне хочется думать, что было какое-то особое впечатление. Было ли? Шемякин тогда не очень выделялся. В Ленинграде тысячи претенциозных молодых художников. И кудри неаполитанские у многих, и брюки с заплатами из отцовских портфелей.

      Вспоминается Шемякин дерзким и самоуверенным.

      – Скоро уеду, – говорит он.

      – Вы же не еврей (тогда это было сложно).

      – У меня друзья на Западе.

      – Влиятельные?

      – Помпон обещал содействие.

      – Кто это – Помпон?

      – Помпиду.

      Действительно, тогдашний президент Франции, эстет и сноб, любил художества Шемякина.

      Так он и уехал. Рисовал картины, богател, меценатствовал, пил, достиг величия…

      Я часто думаю, откуда такие берутся?! Эти голодные недоучившиеся российские мальчики?! С невероятными философскими реформами?! С гениальными картинами?! С романами вроде «Москва – Петушки»?!

      Кто их создает?

      Я знаю – кто. Советская власть!

      Проклинаем ее, и не зря. А ведь создает же!

      Как это происходит? На голове у каждого художника лежит металлическая плита соцреализма. И давит многотонной тяжестью. Художник тоже напрягается, мужает. Кто-то, сломленный, падает. Кто-то превращается в атланта.

      Вот так. На голове у западного человека – сомбреро.