Строговы. Георгий Марков

Юткиным началась в тот самый год, когда уходил Матвей Строгов в солдаты. Однажды, возвратившись из города, Евдоким позвал к себе Штычкова. Демьян робко вошел в дом Юткиных, перекрестился, загнусавил:

      – Чай с сахаром!

      – Чай пить с нами.

      – Только было дело, – отказался Демьян.

      – Садись, Минеич, разговор есть.

      Демьян сбросил дубленый полушубок, несмело пролез за стол.

      Была суббота. Выскобленные полы, застеленные половиками, придавали дому праздничный вид. В горнице у божницы тускло теплилась лампада. Пахло деревянным маслом и гущей.

      За столом сидели: Евдоким, Марфа, их сыновья – Терентий и Прохор, хриповатый дед Платон. Когда Марфа подала Демьяну чай, Евдоким сказал:

      – Разговор, Демьян Минеич, вот о чем. Подрядился я в город товар по тракту возить. Двенадцать саней должен я подать. А запряжных коней у меня, сам знаешь, восемь. Запрягай остальных. Заработок ладный.

      Демьян охотно согласился.

      С этого дня у Евдокима с Демьяном завязалась дружба – крепкая, прочная, как калмыцкий узел.

      На другой год этой дружбы Евдоким и Демьян выстроили на паях маслобойку.

      Приток подвод начинался по санному первопутку. До четвертой недели Великого поста маслобойка работала почти беспрерывно. За переработку семян хозяева брали натурой. В погребах и подвалах Евдокима Юткина и Демьяна Штычкова появились кадки с постным маслом. Во дворах, у амбаров, кучами лежали плитки жмыха. Жмыхом откармливали свиней. Тяжелые туши, налитые белым жиром, сбывали в городе владельцам мясных лавок.

      Вслед за маслобойкой Евдоким с Демьяном построили мельницу. В четырех верстах от села мужики запрудили речку, срубили амбар, втащили жернова, поставили мельничное колесо.

      Прошел еще год.

      Как-то осенью к Евдокиму Юткину на кровном жеребце приехал Селиван Голованов, купец второй гильдии.

      Евдоким вылетел навстречу ему, босой, кудлатый, с новой, в серебряном окладе иконой и хлебом-солью на большом блюде.

      – Убери эту деревяшку! – крикнул купец, кнутом указывая на икону.

      – Как вашей милости угодно: все-таки мать Божья…

      – Настоящая мать Божья на иконах старого письма, а это… с городских барынь малюют.

      Купец был старовером.

      В доме он выпил кружку квасу и объяснил цель своего приезда.

      У купца контракт на поставку овса военному ведомству. Овса требуется много, видать, война где-то затевается. Евдокиму прямой интерес увеличить посевы овса да, может, сбить на это еще кое-кого из богатых мужиков. Голованов готов выдать задатки и закупить весь урожай оптом по твердой, хорошей цене.

      Евдоким был польщен приездом купца, а его предложение нашел выгодным. Вместе с Демьяном они обмозговали это дело и весной засеяли овсом все поля, какие можно было засеять.

      И вот теперь у Штычковых и Юткиных работало почти все село. В покос, на поденщину, выходило по сто косцов. В страду овес убирали тоже чужие руки. Нанимали больше переселенцев. Нанимали всяко: поденно, подесятинно, сдельно. За день работы жнец получал плицу муки, пригоршню гороха