Строговы. Георгий Марков

на постель таскал.

      – Испужался поди, сват? – засмеялся Захар.

      – Испужаешься! Вот, думаю, нечистая сила, подымется сейчас – да и на меня… Рысью до самой избушки бежал…

      Утром земля оделась пушистой пеленой снега. Матвей отправился на поля Юткиных. Деду Фишке нездоровилось. Он лежал на печке, прогревая поясницу.

      С Матвеем напросился Беляев.

      На заимке у Юткиных охотников ждали Евдоким и Демьян.

      – И мы решили, Матюха, поглядеть супостата, – сказал Евдоким.

      Матвей поморщился, увидев Демьяна. Не дело ходить на охоту с человеком, к которому не лежит сердце.

      «А может, пора забыть старое?» – подумал Матвей и сказал:

      – Такой оравой его можно голыми руками взять. Где берлога-то?

      Евдоким повел охотников в осинники.

      Идти было трудно. Высокие осины и колючие елки преграждали дорогу, ветер свистел в мокрых от дождя ветвях, и с них сыпались на охотников холодные капли.

      В версте от берлоги Евдоким трусливо отступил в сторону, и впереди пошел Матвей. Теперь шли еще медленнее, молчали, боясь спугнуть зверя.

      Вскоре Евдоким остановил Матвея.

      – Вон, под корнем осины, видишь? – показал он рукой.

      – Вы подождите тут, а я пойду посмотрю, – сказал Матвей. – Может, ушел мишка. С осени они чуткие.

      Он осторожно стал пробираться к берлоге и через некоторое время вернулся с противоположной стороны.

      – Следов нету – значит там, – сообщил он. – Дыра в берлогу как у печки чело. Видно, большой зверь.

      Матвей улыбнулся и весело посмотрел на Беляева. Ему хотелось так провести облаву на медведя, чтоб охотник из города удивился его смелости и сноровке.

      Было решено, что Матвей шестом поднимает зверя и стреляет в него, когда тот выскочит из берлоги; Евдоким и Демьян, стоя на посту напротив берлоги, стреляют в медведя, если Матвей промахнется или только ранит зверя. Беляев должен стоять за берлогой и стрелять, если медведь побежит в его сторону.

      – Ну как, все ясно? – спросил Матвей, когда обязанности каждого были повторены дважды.

      – А ты сам, Матюха, смотри. Мы в этом деле плохо смекаем, – проговорил Евдоким.

      – Знамо, сам, – подтвердил Демьян и, помолчав немного, добавил: – А нам, может, на деревья залезть? А то по первости как-то робостно.

      – Какая же с дерева стрельба? Чудак ты, Демьян.

      – То-то, может, и чудак. Непривычное нам это дело, Захарыч.

      Охотники проверили ружья. Матвей кинжалом срубил высокую, стройную березку, очистил ее от сучков и расщепил макушку надвое.

      Через минуту все были на своих местах, с ружьями, взятыми наизготовку.

      Придерживая локтем ружье, Матвей засунул в берлогу шест и начал крутить его, стараясь разозлить медведя.

      Скоро из берлоги послышалось злое посапыванье.

      – Расшевелил! – крикнул Матвей.

      Вдруг шест с силой вылетел из берлоги, и Матвей отскочил в сторону. Вздымая землю, из берлоги выскочил медведь. Матвей вскинул к плечу ружье и выстрелил. Зверь взвыл от боли, мордой ткнулся в землю, но быстро вскочил и, подогнув одну