Я выбрал бы жизнь. Тьерри Коэн

обратилась к нему Виктория, – ты не сходишь за Тома? Кажется, он проснулся.

      – Да-да, – подхватил Пьер. – Наверно, соскучился по крестному!

      Тома вздрогнул, когда увидел Жереми над своей колыбелькой. Отец и сын смотрели друг на друга с одинаковым любопытством. Каждый, казалось, безмолвно вопрошал другого. Жереми внимательно вглядывался в мимику ребенка, в его черты, в живые глазки, которые словно просили взять его на руки. Он пытался войти в реальную действительность через эту зарождающуюся любовь. «Это мое. Мой сын».

      Жереми неловко поднял его и, боясь повредить, крепко прижал к себе. Как и в первый раз, от этого прикосновения на душе потеплело.

      – А, вот и они! – воскликнула Виктория. – Хороши, правда?

      – Тома чудо как хорош! О Жереми я бы этого не сказал, – смеясь, отозвался Пьер. Он протянул руки: – Смотри, он хочет к крестному. Узнал меня!

      Жереми смотрел, как Виктория и Пьер развлекают младенца гримасами и бессмысленным лепетом. Клотильда ограничилась подобающей случаю улыбкой. Он даже отметил легкое раздражение столь инфантильным поведением жениха. Она встретилась с Жереми взглядом и не отводила глаз так долго, что он не выдержал и отвернулся.

      «Что она так на меня уставилась?» Этот холодный испытующий взгляд ему не нравился. Ему захотелось заставить ее опустить глаза, и он, резко повернувшись к ней, сказал:

      – Хочешь взять его на руки?

      От неожиданности она растерялась:

      – Э-э, нет, спасибо…

      Довольный, что смутил ее, Жереми решил развить свое преимущество.

      – Ты, похоже, не очень-то любишь детей, – заявил он с вызовом.

      Повисло тягостное молчание. Виктория ошеломленно уставилась на Жереми. Он понял, что допустил промах. Пьер, который сначала следил за реакцией своей подруги, попытался скрыть замешательство, улыбаясь завозившемуся ребенку. Клотильда, стиснув зубы, продолжала смотреть на Жереми со сдерживаемой яростью.

      Все, казалось, ждали его извинений.

      – Извините меня. Я что-то устал, – выдавил он из себя без особого убеждения.

      Виктория встряхнулась и сказала, что ей надо закончить с обедом. Встав, она устремила на Жереми взгляд, сосредоточив в нем весь гнев, который не могла ему высказать вслух.

      – Клотильда, пойдем со мной, поможешь мне принести тосты.

      Клотильда последовала за ней.

      Пьер сидел не поднимая головы.

      – Зачем ты это сказал, Жереми?

      Жереми смутил как вопрос, так и сокрушенный вид Пьера. Он был взволнован. Но, собственно, чем?

      – Не знаю. Я просто устал, вот и все.

      – Ты в курсе, что у нас не получается завести ребенка, и говоришь ей такое!

      В его голосе не было злости, только отчаянное желание понять.

      Жереми стало стыдно.

      – Мне очень жаль… Я идиот…

      – Да, ты идиот. Но это не дает тебе права…

      Раздался звонок в дверь. Клотильда и Виктория вернулись в комнату. Виктория оглянулась на Жереми, но, увидев, что он сидит, словно окаменев, сама направилась