Я выбрал бы жизнь. Тьерри Коэн

Спасибо за все.

      Они тепло расцеловались.

      – Можно мне фотографию малыша? – робко попросила мадам Делег. – Мужу будет приятно. Я поставлю ее на буфет в гостиной. Так ведь поступают все бабушки, правда?

      Когда за ней закрылась дверь, Виктория подошла к Жереми.

      – Ты счастлив? – спросила она, обнимая его.

      – Да, я так хотел ее увидеть, – ответил он, улыбаясь с нежностью.

      – Не верю своим ушам! – сказала Виктория, обращаясь к Пьеру.

      Тот сидел на диване с хмурым видом.

      – Ты какой-то странный с утра. Сначала требуешь своих родителей и удивляешься, что они не приглашены. Потом ни с того ни с сего обижаешь Клотильду. Потом молчишь весь обед.

      Жереми опустился в кресло и обхватил голову руками.

      – Я опять потерял память.

      Оба ошеломленно уставились на него.

      – Ты шутишь? – воскликнула Виктория.

      – Нет, я ничего не помню.

      – Как это – ничего? – не понял Пьер.

      – Как в прошлый раз.

      Он поднял голову и увидел их ошарашенные взгляды.

      – Прошлый раз – это для тебя когда? – спросил Пьер.

      – Если я правильно понял ситуацию, два года назад.

      – Что ты помнишь с тех пор?

      – Ничего. Абсолютно ничего.

      – А до того?

      – Я помню все, что было до моей попытки самоубийства, и потом – день, когда у меня случился первый… приступ. Ничего в промежутке и ничего после.

      Виктория опустилась на диван рядом с Пьером.

      – Ты серьезно? Не плети небылиц, чтобы оправдать свое поведение!

      – Ничего я не плету, я как будто потерялся. Я не знаю, почему поссорился с родителями. Не знаю, что происходит у Клотильды и Пьера. Не понимаю ваших разговоров. Утром, проснувшись, я не знал, чей это ребенок. Мой сын! А я даже не помню нашей свадьбы, Виктория. Я чувствую себя опустошенным, таким опустошенным…

      Жереми бессильно откинулся на спинку кресла.

      – Черт! – воскликнул Пьер и вскочил. – Этого не может быть! Опять начинается! Врачи же сказали…

      Виктория перебила его:

      – Ничего они не сказали. Они сами ничего не поняли. «Эмоциональный шок». Все только это и твердили.

      – Что было на следующий день после того, как меня положили в больницу? – спросил Жереми. – Я помню, что уснул в больничной палате. Мне было очень плохо. Я бредил.

      – На следующий день ты вспомнил все, – ответил Пьер. – Кроме того, что было накануне. Такая вот избирательная амнезия. Врачи хотели тебя еще подержать, но ты отказался. Вышел на работу и больше никогда об этом не заговаривал.

      – Они хотели тебя понаблюдать, – подхватила Виктория. – Но ты не ходил к специалистам, когда я тебя записывала. А поскольку все было в порядке, я и не настаивала.

      – А в мой день рождения в прошлом году?

      – Ты был в норме. Мы опасались рецидива. Врачи посоветовали поберечь тебя накануне, не оставлять одного, запретить спиртное. И все прошло хорошо.

      Повисло напряженное, тревожное