Мое прекрасное несчастье. Джейми Макгвайр

Блондинка фыркнула и удалилась, а я усмехнулась тому, что Трэвис вроде ничего не заметил.

      – Можно подумать, я стану покупать пиво какой-нибудь цыпочке из бара. – Трэвис тряхнул головой, я подняла бутылку, и он криво улыбнулся. – Ты – другое дело.

      Мы чокнулись бутылками.

      – За единственную девушку, с которой не хочет спать парень без всяких принципов, – сказала я, делая глоток.

      – Ты серьезно? – спросил Трэвис, отрывая бутылку от моих губ.

      Когда я не ответила, он приблизился ко мне.

      – Во-первых… принципы у меня все же есть. Я никогда не спал с уродиной. Никогда. Во-вторых, я хотел переспать с тобой. Придумал пятьдесят разных способов завалить тебя на мой диван, но не сделал этого, потому что теперь отношусь к тебе иначе. Дело не в том, что меня к тебе не тянет. Просто ты намного лучше этого.

      Я не сдержала самодовольной улыбки.

      – Ты считаешь, что я для тебя слишком хороша.

      Он ухмыльнулся, услышав уже второе по счету оскорбление.

      – Я не знаю ни одного парня, достойного тебя.

      На месте самодовольства появилась благодарная улыбка.

      – Спасибо, Трэв, – сказала я, опуская на стойку бутылку.

      Трэвис потянул меня за руку, повел сквозь толпу на танцпол и сказал:

      – Идем.

      – Я слишком много выпила! Сейчас упаду!

      Трэвис улыбнулся, притянул меня к себе и положил ладони на бедра.

      – Заткнись и просто танцуй.

      Рядом появились Шепли с Америкой. Шепли двигался так, будто слишком много смотрел клипов с Ашером. Я чуть не запаниковала от того, как Трэвис прижимался ко мне. Если он использовал на диване хоть одно из этих телодвижений, то я могла понять, почему все эти девицы готовы терпеть утренние унижения.

      Трэвис сжал мои бедра, и я заметила на его лице странную серьезность. Я провела рукой по безупречной груди, кубикам пресса, напрягающимся в такт музыке под обтягивающей майкой. Повернувшись к Трэвису спиной, я улыбнулась. Когда он обхватил мою талию и прижал к себе, в моей крови взыграл алкоголь, а мысли стали отнюдь не дружескими.

      Сменилась мелодия, но Трэвис не подавал виду, что хочет вернуться к бару. Моя шея вспотела, а голова закружилась от цветных огней стробоскопа. Я закрыла глаза и положила голову Трэвису на плечо. Он забросил мои руки себе на шею. Его ладони скользнули по плечам, ребрам и вернулись на бедра. Когда я почувствовала прикосновение губ, а затем языка к шее, то отпрянула.

      – Гулька, что такое? – озадаченно усмехнулся Трэвис.

      Я вспыхнула от злости, колкие слова застряли в горле. Вернувшись к бару, я заказала еще пива. Трэвис сел рядом и сделал жест бармену. Как только передо мной появилась бутылка, я скинула крышку и отпила половину содержимого.

      – Ты думаешь, это изменит всеобщее мнение о нас? – сказала я, откидывая волосы на одну сторону и прикрывая место, которое Трэвис поцеловал.

      – Да мне плевать, что они подумают. – Он усмехнулся.

      Я неодобрительно глянула на него, а потом уставилась прямо перед собой.

      – Голубка, – сказал