На острове. Трейси Гарвис-Грейвс

снова вырвало.

      – Он еще там? – вытерев рот тыльной стороной ладони, спросила я.

      – Еще там.

      – Что будем делать?

      – Похороним где-нибудь, – неуверенно ответил Ти Джей дрожащим голосом. – Можно завернуть его в одно из одеял, если вы, конечно, не против.

      Как ни жаль было расставаться хоть с чем-то из наших небогатых пожитков, но его надо было завернуть в одеяло, отдав ему последнюю дань уважения. И вообще, чего уж там душой кривить: я в любом случае ни за что не притронулась бы к мертвому телу голыми руками.

      – Пойду принесу одеяло. – Слава богу, у меня был хороший предлог не смотреть, как тело выносит на берег.

      Вернувшись с одеялом, я протянула его Ти Джею, и мы, помогая себе ногами, общими усилиями закатали тело в импровизированный саван. В нос ударил гнилостный запах – запах разложившейся в воде плоти, и, чтобы справиться с рвотными позывами, я поспешно прикрыла лицо локтем.

      – Мы не можем похоронить его на берегу, – вздохнула я.

      – Не можем, – покачал головой Ти Джей.

      Мы выбрали место под деревом, на приличном расстоянии от шалаша, и принялись раскапывать руками похожую на пыль землю.

      – Ну что, такой хватит? – заглянув в яму, спросил Ти Джей.

      – Думаю, да.

      Нам и не нужна была глубокая могила, потому что акулы отъели Мику ноги и часть туловища. И руку. А еще кто-то поработал над его раздувшимся белым лицом. На шее у него висели какие-то лохмотья – все, что осталось от майки из варенки.

      Ти Джей подождал, пока я не проблююсь, после чего я взялась за угол одеяла и помогла оттащить Мика к могиле и опустить в яму. Мы присыпали его землей и выпрямились.

      Тихие слезы катились по моему лицу.

      – Он умер еще до того, как мы ударились о воду, – будто констатируя непреложный факт, твердо сказала я.

      – Да, – согласился Ти Джей.

      Пошел дождь, и мы, вернувшись к спасательному плоту, залезли в него. Благодаря тенту внутри было сухо, но я все равно дрожала мелкой дрожью. Я натянула одеяло – теперь нам приходилось делить одно на двоих – и провалилась в сон.

      Проснувшись, мы отправились за кокосами и плодами хлебного дерева. Разговаривать особо не хотелось.

      – Вот, возьмите, – протянул мне Ти Джей кусочек кокоса.

      – Нет, не могу. Съешь сам, – оттолкнула я его руку.

      Мой желудок взбунтовался. У меня перед глазами до сих пор стояла та жуткая картина. Обглоданное тело бедняги Мика.

      – У вас что, по-прежнему нелады с животом?

      – Да.

      – Тогда выпейте хотя бы кокосового молока, – предложил Ти Джей.

      Я поднесла пластиковый контейнер к губам и сделала большой глоток.

      – Ну как, проскочило?

      – Да, – кивнула я. – Ничего, мне просто нужно время, чтобы прийти в себя.

      – Пойду схожу за хворостом.

      – Хорошо.

      Не успел он уйти, как я почувствовала, что протекла.

      «О господи, только не это!»

      Молясь в душе, чтобы тревога оказалось ложной, я отошла подальше и спустила джинсы. И на белой ластовице трусиков увидела бесспорное доказательство