Зори лютые. Борис Тумасов

из великих хан Мухаммед-Эмин победил шайтанов урусов. Его темник храбрый Омар сразил темника урусов князя Вельского, а князя Дмитрия багатуры гнали, как гонит хозяин своего шелудивого пса…

      О небо! О великий хан!

      И глашатай воздевал над головой руки, а толпа подхватывала радостно:

      – О великий хан!

      Эти выкрики торжествующих толп доносились до ханского дворца, где Мухаммед потчевал своих темников.

      Поджав ноги, они сидели на коврах полукругом, еще не остывшие от дневного боя, и перед ними дымились блюда с пловом и кусками молодой конины, жареными мозгами и жирными лепешками.

      Поддевая пальцами рассыпчатый рис, темник Омар ел не спеша, чавкая, запивая кумысом, вытирая время от времени лоснящиеся ладони о полы шелкового халата.

      Темники молчали, слушали Мухаммед-Эмина, изредка прерывая его одобрительными восклицаниями.

      Омар кивал головой, поддакивал хану, хотя и знал: урусы побиты, но не разбиты совсем. Они уплыли сегодня, но могут воротиться завтра с силой двойной. А потому надо готовиться встретить их, но не дуться от важности, как Мухаммед-Эмин, и не проводить время в праздном безделье.

      Темник Омар думал об этом, а вслух не произносил свои мысли, терпеливо сносил бахвальство Мухаммед-Эмина.

      Хан хлопнул в ладоши, подал знак, чтоб темники уходили.

      Когда Омар покинул ханский дворец, на город давно уже опустилась ночь. Поднявшись на широкую крепостную стену, он вглядывался в темень. Его по-рысьи зоркие глаза разглядели отблескивавшие внизу воды Казанки-реки и Волги. А за Казанкой кольцом горели костры. То багатуры сторожат пленных урусов.

      Омар в который раз задает себе вопрос: «Когда ждать урусов?»

      Что они воротятся, Омар в этом не сомневается. Но сколько пройдет времени?

      И, не ответив на свой вопрос, темник решает тумены Абдулы и Назиба послать вверх по Казанке-реке. Пусть стоят там в лесах скрытно от князя Дмитрия.

* * *

      Во гневе государь Василий Иванович. От брата Дмитрия недобрая весть. Отошли полки от Казани с немалым людским уроном, потеряв огневой наряд и воеводу, князя Вельского.

      Сжав пальцами тронутые сединой виски, Василий расхаживает по Грановитой палате, говорит резко:

      – Вельский виновен во всем. Зачем без князя Ростовского судьбу пытал? Вот и бесчестье терпим по глупости его.

      Замолчал. Молчат и бояре, сгрудившиеся посреди залы. Да и что возразишь? Какое воинство послали на Казань, ан они разобща Мухаммеда покорить надумали. Им бы в один кулак собраться да ударить по городу. Гордыня у каждого превыше здравого разума.

      Князь Василий Данилович Холмский наперед бояр подался, почесал затылок.

      – Эх, греха сколько! – и с досады рукой махнул. – Не неук воевода Вельский был, а поди…

      Боярин Версень недовольно повел бровью, защитил Бельского:

      – Почто с одного Федора Ивановича спрос? Там же чать и князь Дмитрий Иванович воеводой.

      Василий замедлил шаг, проронил насмешливо:

      – Ты, боярин, не умничай.

      Потом,