Поджигатели. Мюнхенский сговор. Ник. Шпанов

в наружный карман и кивком головы приказал Штризе погасить лампу.

      6

      Корт был окружен пожелтевшими буками. Совсем недалеко, за деревьями, слышался шум набухшей от осенних дождей реки. Возгласы играющих не нарушали, а еще больше подчеркивали тишину, заполнявшую уединенный уголок парка. Это не была звонкая, горячая тишина лета, состоящая из неуловимого жужжания насекомых, шороха трав и неугомонной возни птиц, а усталый покой увядающего леса, уже не сопротивляющегося приближению неизбежного октября.

      Быстрые движения белых фигур игроков то и дело прорезывали яркую желтизну площадки. Игра Марты была ничуть не менее стремительной и точной, чем удары ее противника. Ослепительный смэш, данный ею к самой сетке, заставил Яроша сделать длинный прыжок. Но зато и ей пришлось, в свою очередь, мчаться что было сил, чтобы взять коротко срезанный мяч. Она приняла его и с возгласом торжества послала противнику, но, прежде чем успела опомниться, отраженный молниеносным драйвом мяч прочертил по песку и плоско ушел за линию, едва не заставив Марту растянуться и бесплодной попытке отрезать ему путь.

      – Два – один! – негромко, словно смущаясь своего выигрыша, крикнул Ярош.

      Марта сбросила козырек.

      – Только, пожалуйста, не делай вида, будто это само собою разумелось.

      Он улыбнулся.

      – Хочешь реванш?

      – Пауль возьмет его за меня, – сказала она, устало опускаясь на скамью.

      Веселость Яроша сняло как рукой. Он хмуро осмотрел ракетку и стал с ненужной старательностью укладывать ее в чехол. Прошло еще несколько мгновений тишины. Ярош наконец не выдержал:

      – Сказать правду, это перестало доставлять мне удовольствие…

      Она посмотрела исподлобья на его нахмуренное лицо.

      – Все Пауль и Пауль… – пробормотал он.

      – Право, ты рискуешь стать смешным! – Она закурила. – Я всегда думала, что такого рода чувства у мужчин принято держать при себе. – И посмотрев ему в глаза, добавила: – Разве это не наша женская привилегия – вцепляться в волосы сопернице?

      – Именно из-за того, что у нас делают любезную мину там, где следует дать в зубы, эти господа и лезут во все щели.

      – Пауль все-таки мой двоюродный брат!

      – Я говорю вообще о хенлейновцах.

      – При чем же тут Пауль? Я никогда не видела его в белых чулках.

      Ярош присвистнул:

      – Вот в чем дело! Может быть, ты по-своему и права: он действительно не совсем такой, как здешние громилы.

      – Ярош! – Марта сердито смяла сигарету. – Ведь тут его родина! Он поэтому и вернулся.

      – Именно таких они и посылают сюда.

      – Зачем думать нехорошее, если…

      Он не дал ей договорить:

      – …если некоторым наивным чешкам хочется видеть своих в тех, кто явился только для того, чтобы убивать и разрушать?

      – Разрушать свою родину? – В ее голосе прозвучал испуг.

      – Да, разрушать страну, давшую им жизнь, вскормившую их. Все это для них жалкие условности!

      – Ты… ревнуешь.

      – Конечно.

      – Пауль