Поджигатели. Мюнхенский сговор. Ник. Шпанов

к нему из-за каждого дерева. Враждебными казались эти деревья, лесная темень. Закрадывалось чувство зависти к той беззаботной легкости, с которой держал себя Август.

      – Мы должны получить в свои руки и Зинна, и Цихауэра, – мрачно ответил Кроне. – Оставить их здесь – значит иметь удовольствие не сегодня-завтра снова услышать голос «Свободной Германии».

      – В первый же день, как Судеты станут немецкими, мы накроем всю компанию.

      – Вы должны помочь мне теперь же!

      – Я не могу компрометировать себя. А такая игра не осталась бы тайной, – возразил Август. – Потерпите, потерпите, Кроне. И лучше будет, если вы не станете меня таскать на эти любовные свидания. Это может дорого обойтись нам обоим.

      Кроне в задумчивости потрогал носком ботинка светившуюся возле пня гнилушку, молча повернулся к Августу спиной и пошел прочь.

      Он ждал, что за спиной его послышится смешок патера, и знал, что тогда он обернется и крикнет что-нибудь грубое, чтобы сорвать накопившееся раздражение и прикрыть боязнь всего окружающего. Но Август не только не издал ни звука, он даже не взглянул в сторону Кроне. Как ни в чем не бывало он стал закуривать сигару.

      Кроне шел, вздрагивая от каждой хрустнувшей под ногой ветки, и все крепче стискивал зубами папиросу. Прежде чем постучать в дверь показавшегося среди деревьев домика, он обошел его кругом, прислушался, посмотрел на все окна. Он боялся засады даже здесь, в жилище Каске, служившем конспиративной квартирой агентуре гестапо.

      Когда Кроне вошел, Штризе сидел за столом и, разглядывая потрепанный альбом, потягивал пиво. Он тотчас откупорил новую бутылку, но Кроне с гримасою сказал:

      – Нет ли тут чего-нибудь крепкого?

      Штризе рассмеялся:

      – У вас такой вид, словно на улице мороз.

      Кроне и вправду едва удерживался от того, чтобы не лязгнуть зубами, и нервно повел лопатками.

      – Действительно… холодно!

      Штризе, распоряжаясь, как дома, обыскал буфет Каске и налил полстакана анисовой водки. Кроне медленно выцедил ее и некоторое время сидел, прижав ладонь к глазам. Наконец, не отнимая руки от лица, негромко пробормотал:

      – Что у вас там?

      Штризе никогда не видел его таким.

      – У меня?.. Вы же сами хотели меня видеть.

      Кроне отнял руку, и на лице его отразилось напряжение мысли. Он медленно проговорил:

      – Нам нужны заложники, чехи.

      – Мы держим кое-кого на прицеле.

      – Их нужно… туда! Фюрер желает иметь их под рукой. Могут понадобиться расстрелы.

      – Прежде чем мы войдем сюда? – удивился Штризе.

      – Именно для этого. Может быть, нужно будет вызвать чехов на эксцессы.

      – А-а… – Штризе понимающе кивнул. – Много нужно?

      – Мелюзга не нужна. Вы должны перебросить в Германию Кропачека.

      Пауль удивленно моргнул и переспросил:

      – Директора Кропачека?

      – Поскорее