Ретт Батлер. Дональд Маккейг

Эшли-ривер. Выращивая различные сорта риса, Лэнгстон остановился на одном из числа африканских – «Сунчерчер падди»: тот отлично провеивался и давал крупное зерно. Когда Уэйд Хэмптон пригласил Лэнгстона баллотироваться в законодательное собрание Южной Каролины, Батлер стал членом самого богатого и авторитетного мужского клуба Южной Каролины.

      Утром того дня, когда должна была состояться дуэль Ретта, Джулиан, его младший брат, пил чай, а дамы – херес. Когда Соломон, наливая вино Констанции Фишер, не долил до краев, та с досадой постучала по бокалу.

      Наблюдая за всем из-за кушетки, Шарлотта почувствовала запах имбирного печенья – дразнящий, щекочущий ноздри. Вздохнув, девочка подавила свое желание. Как она смеет думать об имбирном печенье, когда брат Розмари может быть ранен или убит? Шарлотта Фишер питала глубокое уважение к мудрости взрослых – ведь они все-таки взрослые, – но сделала вывод, что относительно Ретта Батлера они ошибались.

      – Красотка Уотлинг вполне привлекательна, – заметила некрасивая мисс Раванель, – для селянки.

      Элизабет Батлер покачала головой.

      – Эта девушка испытывает терпение своего отца.

      Когда Лэнгстона не было дома, Элизабет присоединялась к семейству надсмотрщика для воскресных молитв. Непонятно почему, но она чувствовала себя покойно в этом простом фермерском доме, где когда-то цвели ее надежды – трогательные надежды новобрачной – на счастливую жизнь. Непреклонная вера Исайи Уотлинга в Христа утешала ее.

      – Место дуэли – чудный луг за рекой. С ветвей дубов там свисает испанский мох. Когда я вышла замуж, то мечтала, что однажды мы с Лэнгстоном устроим там пикник. У нас могли быть такие прекрасные пикники!.. – Миссис Батлер опустила глаза. – Я совсем заговорилась, простите. – Она посмотрела на часы. Там на безмятежной поверхности циферблата золотой месяц медленно погружался в эмалевое море. Она снова позвонила Соломону: не заводил ли он часы недавно, и если да, не трогал ли стрелки?

      – Нет, госпожа. – Соломон облизал губы. – Я завожу их по воскресеньям. Вы хотите завести их сейчас?

      Она отпустила его жестом, выражающим явную досаду.

      – Извиниться – только и всего… – произнесла миссис Батлер. – Никто и не думает, чтобы Ретт женился на этой девушке.

      – Прекрасная мысль! Извиниться! – Мисс Раванель захлопала в ладоши.

      – Мой брат ни за что не будет извиняться! – Протестующий возглас Розмари испугал взрослых, совсем позабывших о присутствии девочек. – Шэд Уотлинг – задира и лгун! Ретт не будет просить прощения у Шэда Уотлинга.

      Пусть щеки ее пламенеют – она не откажется ни от одного своего слова! И когда благоразумная Шарлотта стиснула подружке ногу, Розмари оттолкнула ее руку.

      – Ретт никогда не любил Чарльстон. – Глаза миссис Батлер беспокойно блуждали по сторонам. – Ретт говорил, между аллигаторами и чарльстонцами только одно различие: аллигаторы показывают зубы, прежде чем