Детектив для уютной осени. Татьяна Полякова

слышал это собственными ушами!.. Он не мог не верить себе и все же не верил, мозг жаждал разумных и правильных объяснений, но их не было, не было!..

      – Здравствуйте! – излишне громко поздоровалась Мура. – Можно?

      – Искренне рад, – раздалось в ответ, и они посмотрели друг на друга.

      Больше смотреть было не на кого.

      – Да ну, не может быть, – пробормотал Меркурьев.

      Они продолжили оглядываться, и ни один из них не заметил, как в кресле возле холодного камина появился человечек в старомодном двубортном пиджаке.

      Только что никого не было, в следующее мгновение появился человек! Он приятно улыбался и потирал маленькие ручки.

      – Сегодня прохладно, – благожелательно сообщил он. – Вы не находите, молодые люди? Не желаете сесть?

      Мура с решительным и немного испуганным лицом подошла и села напротив Емельяна Ивановича – на самый краешек кресла. Меркурьев остался стоять.

      – У вас созрели вопросы ко мне?

      – Кто сбросил с маяка человека? – быстро спросил Меркурьев.

      – Нет, нет, – перебила Мура. – Совсем не этот вопрос созрел, извините нас!..

      Емельян Иванович развел руками.

      – Вы разве не поняли? – мягко спросил он. – Я не смог бы вам ответить, даже если бы желал всей душой. Я не знаю.

      – Кто вы такой? – продолжал наседать Василий Васильевич. – Откуда вы?

      Мура скорчила Меркурьеву зверскую рожу.

      – Из Кенигсберга, – откликнулся человек. – Не переживайте, фрейлейн, не стоит. Сложно вместить в разум то, что туда никак не помещается. Все равно что пытаться впихнуть в китайскую шкатулку английский комод!.. Со временем ваш друг сможет уложить новые знания и ощущения в свой разум и даже проанализировать их.

      – Вы обо мне говорите? – осведомился Меркурьев.

      Емельян Иванович кивнул, приятно улыбаясь.

      – А сами вы – Иммануил Кант, профессор Кенигсбергского университета, автор «Критики чистого разума» и основоположник немецкой классической философии?

      – В этом нет никаких сомнений.

      – Но это невозможно! – крикнул Меркурьев в отчаянии. – Сейчас день, и у меня точно нет галлюцинаций! Галлюцинаций нет, а вы есть! Как это объяснить?!

      – Вася, перестань, – возмутилась Мура. – Или подожди меня в коридоре.

      – Вы делаете ошибку, пытаясь объяснить все что угодно, стоя на одной-единственной позиции. Это невозможно. Материальный и сиюминутный мир вы рассматриваете с той же стороны, что и мир нематериальный и вечный. Почему? – Емельян Иванович посмотрел на Меркурьева. – Вам не приходит в голову сомневаться в существовании Полинезии, господин инженер?

      Тот страшно удивился:

      – Нет. А что, должно приходить?

      – Вы же не видите Полинезию своими глазами, и все, что вы о ней знаете, сообщено вам посторонними людьми, доверять которым вы не можете, потому что не знаете их. И тем не менее не сомневаетесь, что она существует!

      – Да, – согласился Меркурьев, ошарашенный такой примитивной логикой. – Но есть объективные