«Люксембург» и другие русские истории. Максим Осипов

что правда не в ней, не в поэзии.

      Ясно, что не в поэзии. Только есть ли вообще она – правда-то?

      – Да, – отвечает Рухшона, – есть.

      Есть, и называется коротко.

      Ну же, скажи!

      Рухшона немного склоняет голову, смотрит Ксении прямо в глаза – так что и взгляда не отведешь, и произносит почти неслышно:

      – Ислам.

      – Ислам… – повторяет Ксения зачарованно. – А трудно… этой быть?..

      – Мусульманкой? – Рухшона поднимается с нар, ходит по камере. – Трудно, но выполнимо. Не невозможно. Молитва пять раз в день, короткая, месяц в году – пост, милостыня – небольшая, сороковая часть, и однажды в жизни, если возможность есть, – хадж, паломничество. Вот столпы веры. А большего от нас не требуется, разве что, говорит Пророк, добровольно. Имений не раздавать, щек не подставлять. Поклоняться Всевышнему.

      – А соседа любить?

      – Пожалуйста, если любится. Добровольно.

      – А если сосед твой – враг?

      – А врагов любить совершенно незачем. Врагов любить противоестественно. Ислам запрещает противоестественное. Кто любит врагов? Никто.

      – Как же стать мусульманкой? – спрашивает Ксения. Вроде игриво: мол, как вообще становятся мусульманами? – но чешет, чешет пятно на руке.

      С Всевышним нельзя кокетничать. Только честность, предельная.

      – При двух свидетелях объявить: «Нет бога, кроме Бога, и Мухаммед – пророк Его», – вот и все. Это символ веры наш, шахада.

      Где-то Ксения слышала слово, по телевизору.

      – Ля иляха илля ллах… – нараспев читает Рухшона. Необычно, красиво. – Ксения, не верь телевизору. Особенно про мусульман.

      Ксения направляется к двери, не за вторым ли свидетелем? Не ожидала Рухшона такой стремительности – как у них быстро всё!

      – Стой, – приказывает она. – Прежде вытрезвись. С этой минуты – не пить. И свинины не есть – мерзость.

      – Конечно, – кивает Ксения, – и сама не буду, и из меню уберу.

      – Работникам плати.

      – Да, да, правда, стыд. Что еще?

      Да, что еще? Еще – у Ксении власть над людьми, это не просто так. Вопрос власти – центральный вопрос. Власть имеет огромную мистическую составляющую. Политика, жизнь и вера должны быть одно.

      – Кто возьмет себе власть и удержит, тот выделен Им, тот отмечен. Действовать надо – самой, не через этих, фантиков. Власть взять – всю.

      – Уже думала, – признается Ксения. – Да только тут как полагается? Кого люди выберут…

      Опять самоуправление, юрчики? И какое же место отведено Всевышнему? Нет, править всем должен Он – через нее, через Ксению!

      Та заметно приободряется: о, она сделает много хорошего для людей. Мечети в городе нет…

      – Мечеть – не главное, – перебивает Рухшона. – Я бы не начинала с мечети.

      Это почему это?

      – Тут уж я лучше понимаю, Роксаночка. Построим мечеть, в самом центре. И люди будут ходить, у нас много черных.

      Есть земельный участок, есть план. Рассуждать о строительстве привычно-легко: плана нету