Имена. Виктор Емский

ангельское благословение ему в душу… Вот это эстрада, где по пятницам, субботам и воскресеньям выступает наш оркестр. Такие мероприятия называются танцами, и проводятся прямо на площади. Кстати, суббота и воскресенье считаются почти нерабочими днями. Видишь за зданием мэрии плоскую крышу? Это склад. Вот туда-то нам и надо. Только сначала давай на доску объявлений посмотрим.

      Спустя несколько секунд они оказались возле главного входа в мэрию, где увидели громадную доску, прибитую к стволам двух ближайших деревьев. К ней было приколото множество листков, испещренных карандашными каракулями.

      – Райский Козлаускас! – воскликнул Рыжий.

      Генка догадался, что это выражение было ругательным.

      – Напишет так, что никакой ангел не разберет, – продолжил Денис, водя пальцем по строчкам одного из листков. – Ага! Все понятно. Тебя поселили в двадцать третий дом. Комната номер восемь. Там жила семья Прищепкиных. Звали их – Ганнибал и Жозефина. Та еще семейка была! Надо же – Ганнибал Прищепкин! Звучит, ух! А Жозефина? Как нужно не любить своих детей, чтоб так на них душу отвести? Га-га-га!

      Рыжий посмеялся в удовольствие и продолжил:

      – Тебе повезло. Будешь пока один жить. Есть куда баб таскать. А Прищепкиных этих отправили фестивалить две недели назад. Они работать отказались и синхронно плюнули в лицо Инессе Андрисовне. Хорошо впечатали. Долго, видать, тренировались. А попали сюда, знаешь, почему? В аквапарке, будучи в пьяном виде, занырнули по очереди в трубу тридцати метров высотой не ногами вперед, как это принято по технике безопасности, а головами. Прищепкин всплыл нормально, но с дороги жены убраться не успел. Только он приподнялся, как Прищепкина вылетела на дикой скорости, и они встретились лбами. Потрясающий жизненный финал!

      – Так они не вернулись сюда?

      – Нет, – покачал головой Рыжий. – Тунеядцы не возвращаются. Так. Что тут у нас?

      Он опять принялся водить пальцем по строчкам.

      – Ага, – повернулся он к Генке. – Тебя до конца недели записали на глюка́льный завод. Там интересно. Как раз с дедом Макарычем познакомишься.

      – Кто это такой?

      – Главный глюка́льщик. Мастер своего дела.

      – И где он живет?

      – В обычной комнате.

      – Странно, – заметил Генка. – Я так понял, что здесь отчество существенно повышает статус.

      – Да, – согласился Денис. – Но к деду Макарычу это не относится. Говорят, он сам настоял. Скромный. Хотя живет в комнате один и никого к нему не подселяют. И у него единственного есть усы с бородой, зато нет фамилии. А имени никто кроме руководства не знает, потому что он его не говорит… Кстати, тут многие живут в комнатах по-одному. Места хватает. Сначала селят по двое, а потом случается, что кто-то, допустим, женится.

      В эту минуту двери мэрии открылись, и на крыльцо вышла стройная молодая шатенка. Заметив Генку с Денисом, она легко сбежала вниз по ступенькам и подошла к ним.

      – Привет, Рыжий, – сказала женщина. – Что ты здесь забыл?

      – О, привет! – откликнулся Денис. – Вот, новенького просвещаю.

      Дама