Имена. Виктор Емский

было разделено невысокой ширмой на маленькую прихожую и собственно комнату. В этой комнате, обклеенной рваными сиреневыми обоями, стояли две кровати с матрасами и подушками, две тумбочки и пара стульев. К одной из стен был прикреплен тонкий телевизор. С потолка свисала кишка электрического провода с патроном, в котором торчала лампочка.

      В прихожей Генка увидел стол, край которого занимала маленькая двухкомфорочная электроплита. Из-под стола выглядывало красное пластиковое ведро внушительного размера с торчащим из него краем половой тряпки, а в противоположном углу прихожей застыла в строевой стойке деревянная швабра.

      На фоне окна без рамы и стекол телевизор с электроплитой смотрелись несколько гротескно и ассоциировались с луноходами, застрявшими в грунте мертвого спутника Земли. Более того – рваные сиреневые обои пробудили в генкином сознании воспоминание о картине, виденной им в прошлой жизни.

      Имя художника, написавшего ее, он не знал, зато вспомнил название, которое звучало так: «Распад стронция в темно-лиловых тонах». Вид нового жилища мгновенно заставил Генку сравнить комнату с безжизненной планетой в момент прохождения ее через облако межзвездного газа.

      Кабанов, прогоняя наваждение, почесал рукой затылок, внимательно осмотрел дверь с обеих сторон и пришел к выводу, что снаружи она не запирается вообще.

      – И никаких замков? – спросил он у стоявшего за спиной Дениса.

      – А что тут красть, кроме сахара? – поинтересовался Рыжий в ответ. – Обстановка одинакова в каждой комнате любого из домов за исключением здания, где проживают рабы божьи Козлаускасы и раб всех рабов божьих Очкасов, венец ему в торец. Замки иметь не возбраняется. Делают сами, если нужно. Ты заходи, чего встал на пороге?

      Они вошли и поставили на стол посуду.

      – Я сейчас сбегаю к себе за солью (это недалеко, мой дом через дорогу), а ты перетаскай из тачки картошку, – распорядился Денис. – Вон, ведро из-под стола возьми. А картошку высыпь горкой в угол, где швабра стоит. Там ей пока место будет. Потом ящик сколотишь для нее. Прищепкины даже этого не удосужились сделать. Только обои подрать сумели. Зачем? Хотя жили в поселке более трех месяцев. Странные люди, одним словом – придурки! Ну, я пошел, а ты еще воды в котелок набери, поставь на плиту. Сейчас пожрать сварим.

      Он покинул комнату, зачем-то прихватив с собой пустую глиняную бутылку, ранее полученную на складе. Генка взял котелок и вышел вслед за Рыжим.

      В коридоре было еще три двери и одна ничем не закрытая ниша. Кабанов понял, что остальные двери отделяют от коридора комнаты, подобные его обители. Все они были закрыты, и потому он шагнул в нишу, за которой обнаружил два помещения, расположенные друг напротив друга. Дверей между этими помещениями не было тоже, зато в каждом из них стояли деревянные кабинки.

      Оказалось – слева туалеты, а справа – душевые. Кабинок с каждой стороны было по четыре штуки, и принадлежность их обозначалась цифрами на дверцах. Открыв дверь туалета с номером восемь, Генка обнаружил за ней приличный