Мысль превращается в слова. Владимир Шемшученко

в том, что не прав я.

      Мысль превращается в слова

1

      Мысль превращается в слова,

      Когда ослепнешь от испуга

      И кругом, кругом голова,

      Когда нет преданного друга,

      Когда не подадут руки,

      Когда никто не интересен,

      Когда не крикнуть: «Помоги!» —

      Когда тошнит от новых песен,

      Когда оборваны шесть струн

      И мошкарой роятся слухи,

      Когда давно уже не юн

      И смотрят искоса старухи.

      Мысль превращается в слова,

      Когда, безумием объятый,

      Ты слышишь, как растёт трава

      Из глаз единственного брата,

      Когда ночей твоих кошмар

      Впивается в неровность строчек,

      Когда о край тюремных нар

      Ты отобьёшь остатки почек,

      Когда кружит водоворот,

      Когда не объяснить событий,

      Когда копаешь, словно крот,

      Нору в осточертевшем быте.

      Мысль превращается в слова,

      Когда лишь пыль в пустой котомке,

      Когда года летят в отвал,

      Когда одни головоломки,

      Когда на камни – без соломки,

      Когда в семье сплошной развал,

      Когда идёшь по самой кромке —

      Мысль превращается в слова.

2

      Слышащий – да услышит.

      Видящий – да узрит.

      Пишущий – да напишет.

      Глаголящий – повторит.

      Всяк за своё – ответит.

      Каждому – свой черёд.

      СЛОВО, если не светит —

      Запечатает рот.

      Пуля – она не дура,

      А Провиденья рука.

      Да здравствует диктатура

      Русского языка!

      Картина

      Базарная площадь. Старик —

               поводырь обезьянки,

      Владелец шарманки и счастья за ломаный грош,

      И запах хурмы, и гаданье цыганки.

      И бритый узбек, заносящий над дынею нож.

      Всплывает из памяти пёстрый узор минарета

      И, словно гадюка, сползает к нагретой земле…

      И руки узбека забрызганы кровью рассвета.

      Рисую, чтоб памятью переболеть.

      И штрих за штрихом,

               словно наземь убитая птица,

      И ярость мазка, как прорвавшая шлюзы вода,

      И чья-то судьба —

               просто загнутый угол страницы.

      Гадала цыганка. Гадала, гадала, гада…

      И корчится холст от дыхания знойного лета.

      На шаг отойду, и сквозь пальцы дрожащей руки

      Гляжу, как ожившие краски рассвета

      Ладонью стирает узбек с напряжённой щеки.

      Последний выход

      Поворот головы,

               эти тонкие нервные пальцы,

      И летящая чёлка,

               и дерзкий мальчишеский взгляд —

      Травестюшка, фитюлька…

               Судьбу надевает на пяльцы

      И смеётся над ней,

               как смеялась лет двадцать назад.

      Всё ещё хороша,

               и без промаха бьёт из рогатки

      На потеху жующей

               сладчайший