Мысль превращается в слова. Владимир Шемшученко

дел поэты

      Меня не признают.

      А я всё хмурю брови

      И лезу напролом —

      Поэзия без крови

      Зовётся ремеслом.

      Степное

1

      Проскакал по степи

               чёрный всадник на красном коне,

      И ворвался огонь в белоснежные юрты аула,

      И никто не ушёл, и расплавилось солнце в огне,

      И крылатая смерть на корявых ветвях саксаула

      Наблюдала, как дети

               от сабельных корчатся ран,

      И пришли корсаки[1],

               чтоб обгладывать лица и ноги,

      И не слышал Аллах

               материнского вопля: «Аман[2]!»

      И стоял безответным вопросом сурок у дороги,

      И луна не взошла, и ушёл конармейцев отряд,

      И вернулись в аул,

               подвывая от страха, собаки…

      Не ходи к роднику – не вода в нём, а памяти яд,

      И не трогай руками росою омытые маки.

2

      Когда лязгнет металл о металл,

      И вселенная вскрикнет от боли,

      Когда в трещинах чёрных такыров,

      Словно кровь, запечётся вода, —

      Берега прибалхашских озёр

      Заискрятся кристаллами соли,

      И затмит ослабевшее солнце

      Ледяная дневная звезда.

      И послышится топот коней,

      И запахнет овчиной прогорклой,

      И гортанная речь заклокочет,

      И в степи разгорятся костры, —

      И проснёшься в холодном поту

      На кушетке под книжною полкой,

      И поймёшь, что твои сновиденья

      Осязаемы и остры.

      О, как прав был строптивый поэт —

      Кузнецов Юрий, свет, Поликарпыч,

      Говоря мне: «На памяти пишешь…

      (Или был он с похмелья не прав?)

      Хоть до крови губу закуси —

      Никуда от себя не ускачешь,

      Если разум твой крепко настоян

      На взыскующей памяти трав.

      От ковыльных кипчакских степей

      До Последнего самого моря,

      От резных минаретов Хорезма

      До Великой китайской стены, —

      Доскачи, дошагай, доползи,

      Растворяясь в бескрайнем просторе,

      И опять выходи на дорогу

      Под присмотром подружки-луны.

      Вспомни горечь полыни во рту

      И дурманящий запах ямшана,

      И вдохни полной грудью щемящий

      Синеватый дымок кизяка,

      И сорви беззащитный тюльпан,

      Что раскрылся, как свежая рана,

      На вселенском пути каравана,

      Увозящего в даль облака…»

      «Не ради красного словца…»

      Не ради красного словца

      Я выползаю из окопа —

      Со мной герои Перекопа

      И тень убитого отца.

      Я гражданин не той страны,

      Которую навяжет всякий…

      Когда я сдохну здесь, собаки

      Завоют с русской стороны.

      «Коль написано на роду…»

      Коль написано на роду

      В Петербурге мне быть поэтом,

      Не воспользуюсь я советом:

      Да

1

Корсак (тюрк.) – степная лиса.

2

Аман (тюрк.) – пощади.