Мысль превращается в слова. Владимир Шемшученко

усталых людей, доживающих век.

      Город мой, ведь тебя никогда не любили,

      Твои сказки похожи на страшные были,

      И кровит под ногами карлаговский снег.

      Утопает в грязи свет немытых окошек,

      Ночь троллейбусу уши прижала к спине.

      Город кормит с ладони остатками крошек,

      Прячет в тёмных дворах издыхающих кошек,

      А собачники утром приходят ко мне.

      На сожжённую степь, на холодный рассвет

      Дует северный ветер – гонец непогоды,

      На дымящие трубы нанизаны годы…

      В этом городе улицы в храм не приводят.

      Да и храмов самих в этом городе нет.

      Подранок

      Юность в отчем краю бесшабашной была —

      Наше вам… из карлаговских мест.

      Я из дома ушёл, закусив удила,

      А очнулся – трелёвка окрест.

      Я погнал своё время, пустил его вскачь —

      Эка невидаль – лесоповал! —

      Ел подёнщины хлеб, пил вино неудач,

      Протрезвившись, ещё наливал.

      Жил в полярных широтах, где лыком не шит

      Каждый первый, кто ставит вопрос…

      И узнал, что назойливый гнус не звенит,

      А глаза выедает до слёз.

      Я бы мог там безбедно прожить много лет,

      У чужого пригревшись огня,

      И закат бы сумел принимать за рассвет,

      И никто не стрелял бы в меня…

      «Любил я блатные словечки…»

      Любил я блатные словечки

      И драки – квартал на квартал.

      И жизнь не плясала от печки,

      А волчий являла оскал.

      Горячий привет космонавтам!

      Такими гордится страна!

      А я по заброшенным шахтам…

      И было мне имя— шпана.

      На сцене актёр, но не зритель:

      Спектакль, продолжение, срок…

      Хвала тебе, ангел-хранитель,

      За то, что не уберёг,

      За то, что незримая сила

      Меня приковала к столу,

      За то, что дружков уносила,

      В ближайший пивняк на углу,

      За… что мне нелепая доля

      В стихах плавить воск и металл?

      Была бы на то моя воля —

      Ни строчки бы не написал!

      «Опять вы мне снитесь, друзья-почемучки…»

      Опять вы мне снитесь, друзья-почемучки —

      Вы мне докучали, и я не забыл…

      Я целому классу чинил авторучки,

      И вкус фиолетовых помню чернил.

      Лиловые пальцы, лиловые губы…

      Девчоночье вредное, злое: хи-хи…

      А я был хорошим, а я был не грубым —

      Я тайно писал для Маринки стихи.

      Но классная наша, она же – учиха —

      Меня выставляла… И делу конец.

      Я крышку на парте отбрасывал лихо!

      А в школе работали мать и отец…

      А пончик с повидлом! За восемь копеек!

      (Простите, друзья, – захлебнулся слюной…)

      А лазов-то было, лазков и лазеек!

      И нож перочинный – у каждого свой.

      Мы бились нещадно, носов не жалели

      За первое место в пацанском строю.

      Мы «Взвейтесь